— Холодная темная ночь затянула ущелье. У погасших костров вповалку лежали изнемогшие люди. Часовой медленно ходил вдали от костра, чтобы огонь не ослеплял глаз, и зорко всматривался в темноту. Потом его молча сменил другой, потом третий. Полное молчание разлилось по ущелью. Даже стадо баранов спало без одного звука. Через несколько часов темнота стала редеть. Отвесные скалы выступили из мрака. Они как будто выплывали и устанавливались одна возле другой, все новые и новые, все более изломанные, громоздились одна на другую.
Рассвело, и все стало обыкновенным. Песчаные безжизненные холмы и желтые утесы окружили тесным кольцом долину. На севере виднелись хмурые хребты с грязным холодным снегом. Над желтой горой поплыло медное облако, и небо стало синим.
Взошло солнце. За ночь иней покрыл все. Красные чапаны стали розовыми, трава серебряной. Иней искрился и сверкал на оранжевых и зеленых лишаях камней.
Торопливо погрузили вареную конину и выступили туда, где высились красные горы глины. Огромного роста красноармеец-киргиз с маленьким тщедушным украинцем не спеша седлали коней. Это были двое, назначенные Будаем для охраны тыла. Они выждали с полчаса и, когда отряд впереди скрылся за холмом, медленно тронули коней. Проехав километра два, они остановили коней за утесом и оглянулись.
— Не спеши, — лениво проговорил великан. — Лучше смотри, чтобы нас кто-нибудь не догнал.
— Юлдаш, гляди: едут! — торопливо проговорил маленький пограничник.
Тише! Пусть приблизятся} Постой! Останься, а я отберу у них винтовки.
— Ишь ты! — сказал маленький пограничник. — Гляди, какой медведь! Прямо тебе под пару.
Последние слова были сказаны тихим шепотом. Через две минуты всадники подъехали к утесу. Юлдаш приблизился к ним вплотную. Огромный встречный киргиз на вороном коне поднял плеть, похожую на дубину, но увидел второго пограничника с винтовкой и остановился.
— Бросай камчу! — закричал Юлдаш.
Второй киргиз был маленький старичок. Юлдаш слез с коня, подошел и обыскал обоих.
— Опия целый мешок, — весело проговорил он. — Айда с нами, командир разберет!
Великан-контрабандист что-то быстро проговорил старичку, тот ему ответил. Юлдаш побледнел и второй раз закричал:
— Брось камчу! Богаченко, ты знаешь, кто это?
Украинец подъехал и в упор прицелился в контрабандиста. Плеть упала на камни.
— Старик ему говорит: «Не трогай», — взволнованно переводил Юлдаш, — а он говорит: «Ударю! Сколько я побил их этой камчой!»
— Так неужто он это самый и есть?
— Джаксалы! — ответил Юлдаш.
Контрабандист услыхал, и лицо его стало бурым. Он рванулся к пограничникам, но Богаченко вскинул винтовку, а Юлдаш подошел и крепко связал руки Джаксалы назад. Оба хорошо понаслышке знали этого богатыря. Оса вообще не верил в его существование, хотя Джанмурчи с клятвой уверял, что Джаксалы убивает человека одним ударом плети по голове. Джаксалы резко свистнул. Оба коня контрабандиста повернули назад во весь мах.
— Не стрелять! — строго сказал Юлдаш. — Наши назад вернутся или контрабандисты догонят и нападут. О-о, шайтан!
Джаксалы расхохотался. Юлдаш на мгновение задумался, потом мрачно проговорил:
— Будешь идти пешком за то, что украл казенный опий!
Он взял конец веревки и сел в седло. Связанный Джаксалы покорно пошел следом.
— Напрасно ты думаешь, что на нас нападут и тебя освободят, — твердо проговорил Юлдаш. — Я убью тебя прежде, чем это случится.
Они тронулись на подъем. Впереди расстилалось ровное снежное поле. Молчании шагали весь день по снегу. Синие и лиловые тени легли на снег. Впереди красным, расплавленным золотом горел закат, бросая отсветы на бесконечный белый снег.
— Сегодня мы командира не догоним, — сказал Юлдаш.
— День-то какой короткий, как зимой!
Юлдаш остановил коня у проталины и жадно глядел на кустарник.
Богаченко боязливо заговорил:
— Огонь разводить страшно. Далеко видно. Как бы ихние не подошли на огонек в гости. — И неожиданно мечтательно добавил:- Эх, на Украине-то теперь косят!