— Как же его курят-то? — спросил молодой пограничник.
— А вот на базаре сидел желтый, как дьявол, мужик из Покровки — видел?
— Может быть, удастся захватить много опия, поэтому берегите коней. Больше всего берегите коней.
— Так ведь кавалеристы же!
— Ну, ну, нос-то вытри!
Не поворачивая на село, отряд крупным аллюром тронулся туда, где синели горы. Ни один тюк не звякал. Расседланные казенные кони как будто с недоумением смотрели вслед уехавшим. А те спешили, боясь упустить каждую минуту. Оса задержался. Он отдавал приказания коноводам:
— Пасти их тут не меньше недели, понятно? И смотрите, чтобы вас никто не видел.
Коневод лукаво ухмыльнулся в знак того, что все понял..
— Ну, вы, нахлебники, — грубо закричал он, стегнув кнутом ближайшую лошадь, целую неделю жрать будете.
— А бабая куда денем? — спросил другой коновод. — Куда нам его?
— Бабай через неделю поедет искать камни, — ответил Кондратий и, попрощавшись, направил коня вдогонку.
— Джанмурчи, — сказал Оса, — сегодня мы начинаем большую игру.
— Мои глаза не видали мудрости, большей твоей, — с искренним восхищением отвечал проводник.
Когда Оса подъехал к передовым, он услыхал, как двое всадников спокойно переругивались между собою. Один другого с украинской рассудительной язвительностью уверял, что у того вместо головы тыква.
— Вы чего лаетесь? — ласково спросил Оса.
— Та вин кажеть, що проихалы контрабандисты оси за тим бугорком. Я кажу: чого ж ты мовчав? — А вин лается. Чи не дурень? — неторопливо отвечал пограничник, подняв на командира свои синие детские глаза.
— А кто проехал? — забеспокоился Оса.
— Так кто ж! — с неудовольствием отвечал рослый красноармеец, шпоря коня. — Шавдах проклятый!
Оса молчал, покачиваясь в седле.
— Пущай пчела летит за медом. Понятно? — вмешался Саламатин и хитро подмигнул, ка, к бы спрашивая командира.
Оса улыбнулся, а товарищи с недоумением посмотрели на своего завхоза.
Через три часа пути холмы исчезли. Каракол, оставшийся позади, с его тополями и белыми точками хат имел вид обширной деревни. Облачко пыли появилось позади. Кто-то догонял отряд. Оса приказал остановиться. Ибрай подъехал и подал пакет. Оса вскрыл сургучную печать и достал бумагу. Это было уведомление следователя о том, что следствие по делу Будая прекращено и целый ряд лиц привлекается по обвинению в клевете. Кондратий пожирал глазами сообщение, но Байзак ка среди обвиняемых не было. Он дочитал до конца и уперся своими пронзительными глазами в желтое лицо Ибрая.
— Ты откуда приехал? — жестко и с недоверием спросил Кондратий.
— Из Фрунзе, от следователя, — отвечал Ибрай.
— А почему у тебя конь свежий? — спросил Саламатнн.
— Я переменил в городе,
Джанмурчи внимательно смотрел на него, но контрабандист не смутился под огнем перекрестных взглядов и вопросов. Он отвечал просто и весело. Кондратий на минуту задумался, потом сказал:
— Ты поедешь с нами; я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, куда я поехал. Понимаешь?
Молния мстительной радости сверкнула в глазах Ибрая. Несколько раз он рисковал жизнью, рассчитывая именно на эту ошибку Кондратия. Но даже Джанмурчи ничего не заметил. Контрабандист сделал испуганное лицо и возразил:
— Я не могу ехать, следователь будет ждать.