— Липа, конечно. Опять ловушка, шитая белыми нитками, — сказал Иван Фёдорович. — По-топорному работают. Как это агентурные списки гестапо оказались у коменданта? Зачем их куда-то нужно отправлять? Чепуха!
— Вот именно, — согласилась Наташа, — это проверяют меня. А мы их опять не тронем, и это укрепит мои позиции.
— Не убедила, — горячился Николай. — Иван Фёдорович, что же вы молчите? Скажите ей! Задание она уже выполнила!
— Что с тобой? — спросила Наташа Николая.
— Не знаю, как на старте перед выстрелом…
— Ты что-то скрываешь?
— Нет!
— Тогда нет особых оснований для волнения.
— Возможно, но у меня какое-то шестое чувство. Нервы напряжены, тревожно… Боюсь я за тебя!
Иван Фёдорович без нужды почесал за ухом и, волнуясь, как школьник перед экзаменом, глухо проговорил:
— Да, нарыв созрел. Наташу нужно отправить в отряд. Оставаться опасно. События развиваются быстро. Но из центра поступило указание: всем оставаться на местах. К сожалению, мы не знаем всех планов командования.
— А оно не может знать детально нашей обстановки, — в тон Ивану Фёдоровичу продолжал Николай. — Мы должны принимать решения, сообразуясь не только с целесообразностью, но и с необходимостью!
После долгих разговоров решили: завтра Наташа пойдёт в комендатуру в последний раз, а вечером уйдёт к партизанам. Иван Фёдорович отправится вместе с ней. Николая и Михаила Петровича Крылова решено было пока оставить на своих местах. Николай должен был в течение двух суток ликвидировать офицеров-топографов и сапёрный взвод.
Казалось, всё было продумано, взвешено, учтён каждый возможный ход врага.
Но всё получилось иначе…
На следующий день утром Наташа быстро поднялась с постели, сделала физзарядку, с удовольствием умылась и села завтракать. В это время на кухню быстро вошёл Иван Фёдорович.
— Наташа, дом оцеплен гестаповцами.
Наташа поперхнулась, кусок стал поперёк горла, внутри будто что-то оборвалось и упало. Но состояние это продолжалось недолго. Наташа поборола страх.
— Почему вы так думаете? — почти спокойно спросила она.
— На улице гестаповская машина, у калитки двое, улица в обе стороны перекрыта, в саду во всех углах по солдату с автоматами, стоят не скрываясь.
— Не страшно, — сказала Наташа и нащупала в карманчике платья маленький пистолет, — это они меня от народного гнева охраняют.
— Я согласен, Наташа, это не самое худшее. По-видимому, очередной фокус Демеля. Психологический этюд. Демонстрация какая-то.
— Против меня у них нет ничего, — задумчиво проговорила Наташа.
— Я тоже пока вне подозрения, — сказал Иван Фёдорович.
— К сожалению, мне этим похвалиться нельзя. Демель, как я вам уже говорила, подозревает меня. Не знаю только, в чём. Убийство Шварца? Инструкция по «Кроту»?
— Меня беспокоит одно, Наташенька.
— Что?
— Уже второй посыльный в Минск, к твоей «матери», не подаёт о себе вестей. Первый погиб — это мне известно, а второй… Я не уверен, что Мария Фёдоровна знает правду о своей Наташе.
— Плохо, — согласилась Наташа, — но в то же время, я думаю, проверить они меня могли раньше.
— Ясно одно, — твёрдо сказал Иван Фёдорович, — это не арест…