— День добрый, — миролюбиво произнес Макар.
Мать недоверчиво глянула на непрошеных гостей.
— Может, кому и добрый, а у кого пообедать нечем...
Кутура вертел головой, выглядывая что-то. Макар поманил пальцем Тараску.
— Поди сюда.
— Ну? — Тараска настороженно зыркнул на рябого.
— Попытать хочу тебя...
— Пытайте, я не глухой...
— В лесу был?
— Ну...
— Что принес оттуда?
Недоброе чувствуя, екнуло сердце у матери. Сжался от страха Тараска. Буркнул еле слышно:
— Ничего не принес. За щавелем ходил.
— Ну и где твой щавель?
Это вмешался Кутура. Голос ехидный, насмешливый.
— Сейчас я, — сказал рябой и вышел из избы. Тараска посмотрел ему вслед и чуть было не рванулся вдогонку. Словно поняв его намерение, Кутура цепко ухватил его за руку, придавил к табуретке:
— Сиди.
Вернулся рябой Макар, неся, как чурки дров, банки с тушенкой. Полицай бросил их на стол, одна банка скатилась, стукнулась об пол.
Тараска сидел, опустив глаза вниз. Мать с недоумением оглядывала всех.
— Вот это да... — протянул Кутура насмешливо. — А только плакалась, что пообедать нечего. Такой тушенки у нас и старшой не ест, да и не всем господам немцам перепадает... Советская еще, довоенная. А ну, гаденыш, говори, где взял?! — рявкнул он вдруг, вцепившись в плечо Тараски.
— В лесу нашел, — потупившись выдавил Тараска. — Полез да провалился, а они лежат под кустом...
— А булки, на деревьях там не росли? — скривившись в ухмылке проговорил Кутура. — Может, еще шиколад с какавой там лежали...
— Скажи, тебе же лучше будет. Все равно узнаем, — вмешался рябой.
Мальчик уже не питал никаких надежд на благополучное окончание всей этой истории, понимая только, что кроме возможности оттянуть время, у него никаких способов избавиться от своих мучителей нет.
Кутура поднял упавшую банку, внимательно осмотрел ее со всех сторон, даже понюхал.
— Как только что со склада. Даже смазка сохранилась. Говори, где взял? — вдруг заорал он, замахнувшись на Тараску банкой.
— Не дам бить! — закричала мать и заслонила сына.
— Погодь, Кутура. Погодь... Он и так скажет.
Рябой положил руку на голову мальчика.
— Скажешь ведь, а? Если скажешь, все банки тебе отдадим. Отдадим ведь, а, Кутура?