Полицай Макар грелся на солнышке. Его клонило в дрему после завтрака и выпитого с утра стакана самогона. Дел на сегодня, вроде, особых не предполагалось, к старшому можно и попозже прийти...
И задремал бы Макар на завалинке, если бы не сынишка его, Гриня, который развлекался с отцовским полевым биноклем на крыше сарая.
— Папаня, папаня! — звонко закричал вдруг Гриня.
— Чего гомонишь? — недовольно пробурчал Макар, с трудом встряхиваясь от дремоты. — Чего тебя сбросило?
— А чего он ползет?
— Хто ползет? — никак не хотел взять в толк вздорные выкрики сына Макар: вечно с какой-нибудь глупостью лезет...
— Та Тараска же Яшкин ползет. Из леса.
Макар начал понемногу соображать. Он даже смутно понял, что сообщение сына имеет отношение к соблюдению им служебного долга.
Кряхтя поднялся Макар и, потягиваясь, направился к лестнице сарая. Начал подниматься. Лестница заскрипела под его тяжестью.
— Ну, хто, где ползет?
Он взял бинокль, принялся крутить окуляры по своим подслеповатым глазам.
А Гриня тараторил, захлебываясь:
— Он полз, полз, сейчас отдыхает, а за пазухой у него чего-то натолкано...
Макар, наконец, поймал в окуляры того, на кого указывал сын. Рябое его лицо выразило максимум сосредоточенности.
Тараска в это время уже подкрался к своему огороду. Полицай увидел, как, достав из-за пазухи что-то блестящее, сунул в приметное место, замаскировал и поднялся во весь рост.
— Гильзы, наверно, нашел где-то, — равнодушно вымолвил Макар, но тем не менее стал спускаться вниз.
Серьги дома не оказалось — одна мать хлопотала по хозяйству. Донельзя довольный Тараска выставил на стол банки. Молча и солидно он вытащил из печурки нож.
— Это еще что такое? — не выдержала мать. — Ты чего это принес, откуда?
— Не видишь, тушенка говяжья.
Тараску распирало самодовольство, говорил он с расстановкой, не торопясь, как взрослый.
— А ну брось! — чуть не закричала мать. — Может, это мины какие!
— Ну не видишь что ли, корова нарисована. Какие мины?
Мать осторожно взяла банку в руки. Действительно, на ней была нарисована корова, и по-русски было написано: «Говяжья тушенка».
— Где взял?
— В лесу нашел, где еще...
— А, может, все же обман какой... Начнешь ее потом колупать, а она взорвется. И почему по-нашему написано, не по-немецки? Нашей-то тушенки уж два года не видал никто...
— Да я, знаешь, сколько ее нашел? Всей деревне хватит, — не утерпел Тараска. — Вот посмотри, какая мина.
И он с размаху ударил кулаком по ручке ножа. Нож прорезал жесть, кончик его вошел в содержимое банки.
— Во, понюхай, какая мина, — с торжеством протянул Тараска банку матери. — Вкусно как пахнет!
Но мать только и успела, что понюхать. По двору уже топали два полицая. Рябой Макар и Кутура. Схватив банки, Тараска сунул их в старые валенки.