К этому времени Ильичев уже обо всем договорился с управдомом, и они почти сразу же отправились «обследовать» квартиры второго этажа. Молодцеватый дворник на случай остался в коридоре.
В первой же квартире Дмитрию пришлось выслушать справедливые претензии немолодой уже женщины на недостаток жилой площади. Ее муж жаловался на беспокойных соседей.
— Только три ночи поспали спокойно. Сегодня опять хохот и музыка какая-то дикая до утра... Управдому вот жаловались — не помогает.
— Верно, — нерешительно подтвердил управдом. — Жаловались.
— Дети ночами не спят, вздрагивают, просыпаются. А главное — пять комнат у этих Крысовых, а гулянки все время в одной, что рядом с нами.
— Вы бы попросили их перенести свои праздники в другую комнату.
— Просили, да куда там!..
Ильичев решился спросить о главном.
— А кто же это в гости к ним ходит? Женщина пожала плечами:
— Бог их знает! Все больше пожилые. Они и ночуют тут, а случается, и живут. Из молодых частенько бывает чернявый такой парень. Тоже, видать, бездельник.
— Вы говорите, живут... это как же?
— Так и живут здесь неделями. Один даже машину свою держал на заднем дворе. Слава богу, уехал.
— Когда он уехал? Попробуйте вспомнить.
— Скажу, скажу... Сегодня суббота? Во вторник уехал. А раньше он все с таким высоким седым приходил. Тот, бывало, как напьется, так поет: «Почему ты мне не встретилась, юная, стройная...»
Управдому наскучило слушать жалобы женщины, и он вышел в коридор.
Ильичев, вынув из кармана фотографии Полева и Лопаева, спросил
— Этот... со своей машиной?
— Он, — удивилась женщина, — он самый!
— А седой, что песни пел, этот?
— Этот. Голову высоко задирает, на людей не смотрит, — добавила она. — Вы их знаете?
— Немного знаю. Нехорошие они люди. Но говорить об этом пока никому не надо.
— Что вы, не беспокойтесь!
Ильичев попрощался и вышел в коридор, где управдом что-то сердито выговаривал дворнику.
Они постучались к Крысовым. Им открыла блеклая пожилая женщина с широкими задранными вверх ноздрями:
— Проходите на кухню, напачкаете тут! Не видите, — ковры.
— Видим, — равнодушно отпарировал управдом. — Нам нужно посмотреть комнату. Можете убрать ковры.
Недовольная женщина свернула ковер и толкнула его в угол.
— Вот и управились, — не унимался управдом. — Теперь ширму уберите, а то не поймешь, что у вас.
За ширмой на столе высилась гора грязной посуды, пустые бутылки.
— Та-ак!.. — невозмутимо протянул управдом и деловито обстучал стены, подергал оконные рамы. Затем, не обращая внимания на клокотавшую яростью женщину, сказал: