Лукин и в самом деле не знал, все ли деньги обнаружены или только часть из них.
— Откуда у вас столько?..
— Копил. Вся жизнь моя тут... Берег, отказывал себе во всем...
— А полный сарай пустых бутылок соседи вам нанесли?
— Старое это, не пью.
— Судя по этикеткам, половина бутылок опорожнена в этом году.
Лукин не мог прийти в себя от потрясения и не знал, что говорить.
— Так сколько у вас денег?
— Семнадцать...
— Нет, тридцать пять тысяч!
— Сорок пять, — поправил Ильичев.
— Забыл...
— А куда возили ночью золото с Серегиным, помните?
— Спрятали. Спрятали золото!..
Ильичев переглянулся с товарищами.
— Где?
— Далеко. В шурфе, возле затопленной шахты.
«Неужели не все золото взяли у Серегина и Лопаева? — мелькнула мысль у Ильичева. — Надо проверить».
— Поехали!..
Неподалеку от старой затопленной шахты Лукин попросил остановиться. Ткнув заскорузлым пальцем в засыпанный шурф, отрывисто сказал:
— Здесь зарыто...
По очереди стали рыть. Рыхлый грунт поддавался легко, но вскоре пошла галька и копать стало труднее. Часа через полтора лопата уткнулась в лед. Рыть дальше не было смысла.
— Лжете! — зло бросил Ильичев Лукину, который к этому времени сумел оправиться от потрясения и чувствовал себя гораздо уверенней.
— Упаси бог! Перепутал я... Кажется, в том шурфе... Пришлось снова браться за лопату. Прошел час, другой, начинало темнеть, а признаков золота не было.
«Время тянет, — понял Ильичев. — Надеется, что Лопаев успеет улететь».
— Опять не тот шурф? — спросил Ильичев, когда лопата вторично заскрежетала по льду.
— Не тот, — равнодушно подтвердил Лукин. — Память сдает...
— Продолжим завтра, — спокойно сказал Ильичев. — А вам придется эту ночь провести у нас.
В районный центр приехали поздно вечером. Ильичев познакомился с результатом допроса Лопаева, Серегина и Ковача, после чего приказал привести бывшего председателя старательской артели.
— Рассказывать будете? — спросил Ильичев.