— Или? — попытался он обнять ее.
— Опустите руки! — с шутливой суровостью ответила она. — Обниматься в такой обстановке! Да я перестану уважать себя! — Она закатала рукава. — Камарада советник! Слушайте мою команду! Ориентир — гостиная, цель — привести в порядок, время — до прихода гостей. Присту-пай! — И замурлыкала популярную в те времена песню: — «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…»
Глядя, как Лина порхала по комнате, он растроганно думал: «Вот так впредь и будет». Именно ее и не хватало в его холостяцкой квартире, которая на глазах стала преображаться.
— Занавесей нет, но зато есть торшер — последний крик моды! — Лина задорно оглянулась на него. — Камарада советник! Что с вами? Вы мне еще не ответили, в честь чего кувд.
Хаджумар враз посуровел, произнес:
— Будет объявлено о свадьбе.
Она смутилась; желая скрыть свое замешательство, деловито подступила к креслу:
— Помоги-ка мне вытащить эту тяжелую артиллерию на оперативный простор.
Он обхватил кресло руками, потащил на середину комнаты.
— Куда, куда ты его тянешь? — ужаснулась она.
— Поближе к столу, — ответил он.
— О-о святая Мария! — ахнула она. — Такие кресла и к такому столу! Они должны стоять отдельно, украшать твою гостиную… Вот так. А рядом будет красоваться торшер. — И вдруг внезапно, чуть не шепотом спросила: — О чьей свадьбе?
Он помедлил, колеблясь, сказать напрямик или сперва подготовить ее, и наконец ответил просто, точно объяснение у них давно состоялось и решение скреплено твердо и навечно:
— О нашей.
Она ждала этого, но когда услышала — растерялась и, будто не придала его словам особого значения, задумчиво произнесла:
— Сюда бы еще журнальный столик.
Он уловил в ее голосе напряженность и, догадываясь, что ей не по себе, торопливо и даже радостно воскликнул:
— А столик есть!
— Где?
— На кухне.
— А что он там делает?
— На нем хорошо гладить.
— О аллах! — в негодовании воскликнула она, предчувствуя, что ее в этом доме поджидает немало еще неожиданностей. — Твои дороги неисповедимы! Сделай так, чтобы журнальный столик оказался перед этими креслами…
Он круто повернулся, нырнул в дверь на кухню, через мгновение возвратился со столиком и со стуком приставил его к креслам:
— Аллах снизошел до твоей молитвы, женщина, — и смущенно признался: — В первый раз все приказы выполняю.
— И все ради кувда, на котором будет объявлено о… — она пристально посмотрела ему в глаза, — о чьей свадьбе? О нашей?
— Да.
Она шутливо протянула руки к потолку:
— О святая мадонна! Переводчица камарада советника выходит замуж, а я ничего не знаю.
— Я серьезно.