Читать книгу «Антология советского детектива-31. Компиляция. Книги 1-20» онлайн.
Члены комиссии дружно рассмеялись. Все стало на свои места, все нашло свое объяснение. Лишь один нюанс остался неизвестным комиссии: то, что в порту «погрузки» капитан с помощником тайно приняли на борт «Сирены» еще двух мужчин, не вписанных в судовую роль...
В кают-компанию Ладоге позвонили с мостика. Выслушав, Ладога ответил: «Добро» — и сообщил председателю комиссии:
— Буксир на подходе, товарищ капитан первого ранга.
— Очень хорошо. Передайте ему «Сирену», ее людей, а сами отправляйтесь на свою работу. Мы тоже отбываем сейчас.
— Есть! — обрадовался Ладога: из-за этого происшествия он и так потерял уйму дорогого времени.
На точку разведки «Абакан» пришел уже к полудню. Мутнел серый день, близкий берег прятался в тумане. Едва подгребая винтами, «Абакан» полз вдоль берега, пока не приблизился к свайному домику гидрологического поста № 17. Застопорил машину.
— Отдать правый! Пятьдесят метров на клюз! — дал команду на бак вахтенный офицер.
Боцман Трофимыч отпустил стопора лебедки, и якорная цепь весело загрохотала в чугунной ноздре-клюзе корабля...
К обеду слегка распогодилось.
Первыми на разведку топляка[88] пошли асы и ветераны соединения — флагманский специалист водолазной службы капитан третьего ранга Тутаринов и мичман Журбенко. Глубина здесь всего метров пятнадцать, стало быть, до верхней линии топляка и того меньше.
Важное преимущество малых глубин — простота спуска-подъема водолазов. На больших глубинах водолаз работает полчаса, а то и меньше, а поднимают его часами, подолгу выдерживая на «ступеньках». Иначе — азотное вскипание крови и смерть, если рядом нет декомпрессионной камеры.
На «Абакане» она, конечно, была. Металлический цилиндр ее с двумя узкими койками, аптечкой, телефоном и даже библиотечкой, с герметической дверцей, смотровыми иллюминаторами и прочим оснащением был намертво принайтовлен поперек палубы возле огромной буксирной лебедки. Однажды экстренно «выдернутый» с глубины мичман Голодов провел в этой камере — на пару с фельдшером — почти сутки. Ничего, обошлось. Даже с пользой: Голодов наконец одолел «Братьев Карамазовых».
Прежде всего водолазам предстояло найти сам топляк. Сегодня это было особенно непросто — видимость никудышная: метрах в пяти-семи от водолаза — сплошная муть.
Придя на грунт, Тутаринов с Журбенко сориентировались, разделились и пошли на поиск. Назвать это поиском в прямом смысле едва ли можно. Приходилось действовать по интуиции. Минимальная прозрачность сделала свое дело, и первые шаги ничего не дали.
Но вот наверху открылось солнце, туманная дымка сгинула — и видимость на грунте сразу улучшилась. Вскоре Журбенко радостно объявил:
— Ага, ось, навить, вин!.. Пэвно — топляк! Та який гарнесенькый... Ходыть сюды, товарищ кап-три... Сообщаю командиру: корабль найден, стоит на ровном киле с небольшим креном на правый борт... А ну, хлопцы, вирайте менэ помалу... Стоп, добре... Сообщаю: нахожусь, вероятно, на полубаке... Иду... Точно: вышел к брашпилю. Занесло все на палубе... Майнайте мне по сигналу конец буйрепа... Есть, принял... Сообщаю: носовой буй прикреплен...
Тутаринов поднялся на ют и обозначил буем корму затонувшего корабля. Теперь, ориентируясь на поплавки-буи, «Абакан» мог сразу точно становиться «на точку».
— Добро. Хватит, выходите, — распорядился Ладога. — Обедать пора.
Поговорив с Тутариновым и Журбенко, Ладога связался по радио с командиром Коногоновым:
— Нашли, товарищ командир. Да, только что, перед обедом. Долгонько искать пришлось, видимости не было... На первый взгляд: топляк, несомненно, военного времени, стоит почти на ровном киле, в грунт не засосан, но сверху занесен песком изрядно... Нет, видимо, какое-то небольшое патрульное судно или сторожевик, пока трудно сказать... Вооружен довольно сильно для него. Нет, поднимать, пожалуй, нет резона. Порежем, сдадим на металлолом... Конечно, отмоем, посмотрим еще...
После адмиральского часа второй парой на грунт пошли командиры водолазных отделений Шнейдер и Шлунок. Пока они осматривали корпус топляка, с берега, где в зелени лесопарка мрамором сияло здание санатория «Белый камень», задул ветер и, окрепнув, развел на море волну балла на три. Вообще-то, на глубину волнение не проникает и работе водолазов не мешает. Но на малой глубине все же чувствуется, а главное — раскачивает наверху корабль и тот дергает шланги водолазов.
Не доверяя прогнозу, Ладога сам осмотрел небо, «потрогал» ветер, вздохнул и приказал сворачивать работу. К ночи «Абакан» вернулся на базу.
Немногим раньше вернулся к себе в Балтиморск и майор госбезопасности Рязанов. Как член экстренной комиссии, он вместе с другими офицерами подписал все акты спасения «Сирены» и ее моряков. Подписал без колебаний, но, возвратясь на берег, все же «мобилизовал» у пограничников двух лучших следопытов и вместе с ними лично проверил многие километры природной КСП[89], — совершенно пустынного здесь дикого пляжа. Никакого намека на след вышедшего из воды нарушителя найдено не было. Чекист мог спать спокойно. Мог, но не спал. И не потому, что ныли ноги, отвыкшие от таких переходов, — не давало беспокойство, вызванное всей этой историей, смутное, аморфное.
Лишь засыпающему уже Рязанову припомнился помощник капитана «Сирены» — и аморфное беспокойство сразу выкристаллизовалось: как это могло статься, чтобы помкапитана — ш т у р м а н — вдруг забыл взять в шлюпку компас и карту?!
Сомнение определилось, но осталось лишь сомнением. А оно, увы, не основание для официального допроса. Тем более иностранца. Но ни малейших фактов и улик у чекистов не имелось...
...Аквалангисты, конечно, не попали сразу на узкую каменистую полосу, пересекающую берег. Пришлось немало побродить по колено в воде, пока не углядели спины выступающих из воды валунов. Это были очень напряженные минуты: нарушители знали, что, получив извещение о ЧП в море, береговые пограничники тотчас выступят на усиленную охрану. Так что тут каждая секунда могла оказаться роковой.
Наконец, переступая с камня на камень, они вышли на травянистый берег. Рассвет застал их уже далеко от моря. А к полудню напарники добрались до живописного курортного городка Сосногорска. Встретить тут хабаровца, мурманчанина, алмаатинца или киевлянина было проще, чем местного жителя. Поэтому появление здесь еще двух курортников никак не могло привлечь чье-либо внимание. Закопав в сосновом бору свои мешки, напарники налегке вошли в город...
Прежде они мало знали друг друга. Оба состояли в ГОР — группе особого резерва генерала Z, что сразу указывало на их высокое положение в некоей разведывательной «фирме», — но были специалистами разного профиля и квалификации. Старший по возрасту Пауль — мастер еще гестаповской школы. Латыш по национальности Оскар — диверсант уже послевоенной выучки. Оба, конечно, хорошо знали русский язык, Россию и оба прекрасно дополняли друг друга, являя оптимальное для данного задания исполнительское целое.
Третьим был сам Федотов. А дабы троица не перегрызлась между собой, хитрый лис Z ограничил их осведомленность и функции. Федотову поручил финансировать оперативные расходы и всячески содействовать агентам. Паулю — обеспечивать организационно диверсию. Ему же были доверены пароль и явка к Федотову, а Оскару — информация о документах с затонувшего корабля и непосредственное исполнение диверсии. Таким образом, дружная работа троицы была гарантирована.
Паулю было за пятьдесят, но сил, подвижности и мастерства он не потерял. Округлое лицо его с мягкими чертами казалось простоватым и добродушным. Хорошее лицо, неброское — удобное для агента.
[88] Топляк — речники называют так полузатонувшие бревна, моряки — затонувшие корабли (жарг.).
[89] КСП — контрольно-следовая полоса.