Проходя мимо ресторана под золотой, во всю длину фасада вывеской «Италия», Яблочко предложил зайти туда и пообедать. Сели за стол. Мой начальник широким жестом завсегдатая заказал два борща по-украински, натуральный бифштекс с жареной картошкой и спросил, буду ли я пить водку.
От водки я отказался. Он попросил подать бутылку красного вина и заказал себе двести граммов водки. Поймав мой недоуменный взгляд, подмигнул:
— Хочешь, угадаю твои мысли? Ты сейчас подумал: «Откуда у этого чёрта деньги на такое угощение?» Ну как, угадал?
Я невольно рассмеялся.
— Я, брат, богат, как Ротшильд! Тридцать миллионов получил. Порядок есть такой: за пойманную контрабанду Сидор Яковлевич нам проценты начисляет. Дело-то, конечно, не в деньгах, — разъяснил Яблочко, намазал на ломтик чёрного хлеба горчицу, посыпал солью и положил перед собой.
Официант принёс маленький графин водки, открыл бутылку вина и бесшумно исчез. Яблочко наполнил мой бокал вином, себе налил полную рюмку водки и, выпив и закусив хлебом с горчицей, сказал:
— Будем здоровы!
Борщ подали в металлических мисках, от него шёл пар, сверху плавал жир в палец толщиной. Я давно не ел горячего. Не дожидаясь, пока официант перельёт борщ в тарелку, я взял ложку и начал хлебать прямо из миски.
Когда мы принялись за сочный бифштекс, к нашему столику подошёл прекрасно одетый человек лет тридцати пяти, высокий, стройный, с тонкими чертами лица.
— Моё вам почтение, Иван Мефодьевич! — Он низко поклонился. — Никак не ожидал встретить вас здесь…
— А… Граф, здравствуйте! Вот зашли с помощником пообедать. Нужно же как-нибудь отметить его приезд.
Граф оценивающе оглядел меня и протянул руку.
— Яков Иосифович, — отрекомендовался он, — очень рад познакомиться с новым помощником уважаемого коменданта.
— Зря радуетесь, Граф! Он хоть и молод, но крови вам ещё попортит, — сказал Яблочко.
— Ай, зачем портить кровь, и так не сладко живётся! — ответил тот и, не дожидаясь приглашения, сел на свободный стул.
— Кому-кому, а вам грешно жаловаться на жизнь, — сказал Яблочко. — Говорят, провели удачную комбинацию с шёлковыми чулками и взяли хороший куш.
— Тоже мне куш — мешок бумажек! За них и тысячи турецких лир не дадут.
— Ладно уж, не прибедняйтесь. — Яблочко взялся за графин. — Водки налить?
— С удовольствием выпью с вами, но тут же нечего пить. Эй, человек, бутылку рома! — крикнул Граф на весь зал.
— Нет уж, спасибо! — отказался Яблочко. — Если хотите рома, то пейте за своим столиком!
— А что, вам запрещается раздавить бутылочку с хорошим человеком?
— Ничего не запрещается. Днём у меня норма — один стакан, и ни капельки больше!
— У нас в Одессе воробьи и те побольше пьют.
— Положим, флотские дали бы вашим одесситам очков сто форы, но всему своё время. Мне ещё на работу.
— Не говорите, был у нас один драгал с Молдаванки. Во детина! Плечом гружёную подводу поднимал. По утрам этот самый драгал останавливал лошадку у казёнки, брал литровку, взбалтывал — и с ходу в горло. И вы можете себе представить, чем закусывал?.. Так я вам скажу: в один присест съедал целую ставриду горячего копчения, три головки лука, фунт сала и буханку пшеничного хлеба.
— То драгал, а вот вы как?
— Было время, и я не отставал. Теперь не то…
— Стары становитесь?
— А что вы думаете? Износился, с девяти лет тружусь, — Граф вздохнул.
— Понимаю! Работёнка у вас больно пыльная была, поневоле износишься.