Читать книгу «Сальто мортале» онлайн.

Треугольник образованный Avenue des Champs Elysees – Avenue Montaigne – Avenue George V не зря у модниц всего мира слывёт «золотым треугольником Парижа». Здесь расположены, словно золотые самородки среди пустой породы, самые престижные Дома Моды. Здесь находятся бутики pret-a-porter: Dolce&Gabbana, Jil Sander, Krizia, Prada, Valentino и самый большой из магазинов – Louis Voitton. Здесь же на углу улиц Верне и Боссано расположилось знаменитое среди эмигрантов из СССР кабаре «Распутин».

Его хозяйка, дама польско-русского происхождения, известная всей богемной тусовке под именем Элен Мартинѝ старалась чтобы её заведение отвечало самым распространённым представлениям французов о России. Цыганщина, обилие золота на красном бархате, барочная мебель, балалайки, косоворотки и прочая «развесистая клюква» должны были убедить даже самых искушённых гостей в подлинности русского духа в самом центре Парижа.

Gge tvoi semnatsat’ let?

Пьяный хриплый баритон Владимира Выского перекрывал шум зала, поднимаясь к кессонированному красному потолку и там запутывался в лучах прожекторов. Дружный хор отвечал на этот риторический вопрос:

Похоже, что принявшему на грудь поэту было не совсем понятно, и он повторял вопрос, немного его изменив:

Толпа была настроена решительно и бескомпромиссно:

Тогда в ход пошёл не убиваемый вопрос:

И тут произошёл отскок от канонического текста. Когда пьяный хор уже набрал воздуха, чтобы снова выдать про Большой Каретный, как Высоцкий вытащил из кармана ПМ и, с криком – Да вот же он! начал шмалять в потолок.

Звук выстрелов поздним вечером 17 декабря разорвал тишину Елисейских полей в клочья. Мадам Мартини вынуждена была вызвать полицию. Команда ажанов из ближайшего управления муниципальной полиции на чёрном «Рено Эстафет» приехали буквально через пять минут. Дебоширу с пистолетом быстро заломили руки и кинули с размаху в микроавтобус. Хуже пришлось его приятелю. Этот очкастый оказывал сопротивление слугам закона, и даже попытался ударить капрала в морду, за что был избит довольно серьёзно и брошен туда же.

Никто не ожидал, чем для Высоцкого обернётся это вроде бы безобидное приключение. Казалось, что его привезут в участок, бросят в КПЗ до удостоверения личности, потом впаяют штраф за нарушение общественного порядка и на этом всё закончится. Однако сыграло роль письмо полученное Парижской префектурой месяцем ранее. В письме сообщалось, что некий monsieur Vysotsky, выдает себя за шансонье, на деле же является наркоторговцем.

При обыске в кармане была обнаружена коробка с пятью ампулами морфина по 0,1 миллиграмма. Этого оказалось более чем достаточно, что бы привлечь месье Высоцкого к суду. В соответствии со статьёй 222-37 УК Французкой Республики наказанию подлежит не только сбыт, хранение и перевозка наркотиков, но и их употребление. Поэтому дело приобрело неожиданный оборот.

Ночью в отделение Парижской муниципальной полиции на набережной Орфевр, 36 доставили беспокойного клиента. На корявом французском он требовал консула, требовал адвоката, свободы слова и собраний, перемежая эти нелепые требования пением «Марсельезы»:

– разносились по пустым ночным коридорам слова знаменитого марша.

Когда буйный певец получил серию отрезвляющих ударов дубинками по почкам, он перестал орать и забился в угол в глубине камеры, с опаской, словно дикий зверь готовый то ли убежать, то ли напасть.

Жан-Поль Пруст, которому не повезло в этот вечер быть дежурным по округу, мог с точностью до минуты расписать дальнейшее поведение этого странного субъекта. Сейчас у него начнётся дикий насморк, потечёт и из носа и из глаз, его будет жутко лихорадить, может быть, даже поднимется температура. Так он промучается до утра, пока его не уведут на допрос. Но до этого ещё дожить надо. Капралу было скучно сидеть просто так, смотреть телевизор надоело, и он решил немного развлечься разговором с этим junkie[146].

– Эй, парень! Ты откуда вообще? – крикнул он, громко протарахтев дубинкой по прутьям решётки.

– Pochol nachuy, koziol! – закричал внезапно задержанный на неизвестном капралу Прусту языке.

– Ты же знаешь французский, чего придуриваешься? Спать у тебя сегодня всё равно не получится, уже ломка начинается, а значит бессонница. – Начал читать мораль капрал. За недолгую карьеру в отделе по борьбе с наркотиками он уже успел насмотреться на всех этих ловцов белого кайфа.

– Позвонить дать жена, тогда буду болтать с тобой, – коряво проворчал лохматый мужик. – Знать, что нельзя, но… bliad’ kak etot frantsuzki dostal, – он опять перешёл на своё тарабарское рычание.

– Ладно, дам позвонить, но только при включенной громкой связи и в моём присутствии, – капрал перенёс черный аппарат со стола к решётке и протянул трубку Высоцкому. – Диктуй номер.

…

– Marina, marinochka, ia v politsyi. Vsio otchen’ plocho. U menia nachli morfin. Sdelay chto-nibud’…

…

– Ia ne znaiu chto… nujen budet advokat… ia nie chotchu v turmu…

…

– Da chtob ty sdochla, suka, – вдруг крикнул задержанный и с размаху бросил трубку капралу. – Я её обидеть. Я её бросить. Дура! Это она меня выгнать! Капрал, ты представлять? Эта дура меня выгнать, а говорить, что я бросить!

Высоцкий опять резко вскочил и начал метаться по камере.

– Бабы, они такие, – поддакнул скучающий капрал. – С ними не соскучишься. Ну, ты бы мне сейчас взял бы и всё бы рассказал. Что там у вас произошло, чем дело кончилось, чем сердце успокоилось.

Утром 5 января нового 1978 года в одном из залов Дворца правосудия начался громкий процесс по делу знаменитого русского поэта, певца и актёра Valdemar Vysotsky (известным на родине как Владимир Семёнович Высоцкий). Ему предъявлено обвинение в хранении, транспортировке и употреблении наркотических средств. Прокурор требует для обвиняемого в виду социальной опасности максимального срока заключения с отбытием его в каторжной тюрьме. Адвокаты, коих собралось в виду скандальности процесса целая бригада просят высокий суд ограничиться условным сроком в целях демонстрации гуманности французской судебной системы, покровительства театру, литературе и музыке. К вечеру после нескольких перерывов, связанных с плохим самочувствием обвиняемого, судебное заседание всё-таки подходит к концу. Плохое самочувствие объясняется тяжелейшим абстинентным синдромом. Организм подсудимого получил последнюю дозу морфина более двух недель назад. К заседанию суда наиболее мучительные этапы ломки, когда организм словно выворачивало наизнанку от боли, ломало суставы и корёжило кости, уже прошёл, но до нормального состояния было ещё далеко.

Трое судей и шестеро присяжных заседателей возвращаются в зал для вынесения окончательного приговора. Все встают, кроме обвиняемого. Тот, похоже, впал в прострацию, но получив тычёк дубинкой по рёбрам, тоже вынужден оказать уважение суду.

[146] Junkie (фр. жарг) – наркоша