«А нам обязательно что-то с ними делать?»
«Ну, если ты предпочитаешь, чтоб они что-то сделали с тобой… Впрочем, Полли это не понравится, коротышка, так что и думать забудь!»
«А ты справишься с ними?»
«Да».
«Ты уверен? Сам же говоришь, что они — мастера».
«Мастера. Но я — лучше».
«Их много!»
«Так ведь и нас двое!»
«Хм».
«Вот именно. Возьми самый большой клистир, коротышка, и как следует прочисть себе мозги! Нам предстоит жаркая работенка!»
«И все же я не понимаю, почему ты так рад».
«Хорошо, отвечу. Если бы тебя, засранца, лекаришку недоделанного, насильно лишили права лечить и на все эти долгие годы засадили в башку скверному недоумку, который занимается совершенно противоположным делом и настолько туп, что ничего, кроме тяжести кинжала в руке и погони за спиной, не чувствует и не понимает, что бы ты ощущал, интересно? Что бы ты ощущал, добренький олбарийский доктор, если бы тебя на веки веков объявили „бывшим“, а потом вдруг выпустили на свободу, да не просто для того, чтоб какого засранца от поноса вылечить, а ради чего-то по-настоящему важного? Ради большого дела? Ты бы не обрадовался?!»
«Хм. Я думал, что ты — это я. Что раз мне нравится лечить…»
«А мне и нравится. Стал бы я позволять тебе заниматься всякими глупостями! Но побеждать нравится больше. Побеждать. Защищать. И убивать врагов! Красиво и эффективно».
«То есть… все эти годы… я держал тебя в плену?»
«В тюрьме, коротышка, в тюрьме. Давай уж называть вещи своими именами. Ты упрятал в застенок того, кто привел тебя к победе. А ведь мог этого и не делать. Разве лорд-канцлер отказался бы от такого агента?»
«Отказался бы, — решительно объявил сэр доктор. — Можешь даже не сомневаться!»
«Почему?» — с заметным возмущением поинтересовался петрийский лазутчик.
«Потому, — отрезал лекарь. — Сам не мог додуматься? Не может быть агентом тот, про кого баллады слагают».
«Духи Огня!» — почти зло выдохнул лазутчик.
«Вот-вот, а еще меня тупицей обзываешь, „последняя надежда гномов“, а сам?»
«Ну, положим, баллады слагают про тебя, а не про меня!» — возмущенно фыркнул лазутчик.
«А ты сильно от меня отличаешься?» — с иронией поинтересовался лекарь.
«Если постараться — отличаюсь», — буркнул лазутчик.
«Брось, любой гном знает тебя в лицо. Да и не только гном. У людей, знаешь ли, тоже глаза имеются».
«И все же это не повод бросать меня за решетку, коротышка, ты не находишь?»
«Но… почему ты ни разу мне не сказал?!» — печально спросил лекарь.
«А почему ты заткнул мне рот, а себе — уши? Нужно сказать, очень профессионально было проделано. Я даже удивился».
«Я тебя не слышал?»
«Да».