Читать книгу «Циклы фэентези. Компиляция. Книги 1-13» онлайн.

На губах Арьена всклубилась розовая пена, всклубилась — и прорвалась еле слышным шепотом: «Зеркало...»

Зеркало — ну конечно! Зачем терять драгоценные мгновения? Особенно теперь, когда пробуждение сулит Арьену нешуточную опасность — но ведь и помочь он себе может теперь сам, пусть хоть и ненамного.

Рука привычно скользнула к бедру — и замерла.

Ни один эльф в своем уме никуда не пойдет без зеркала — так? Но разве Лоайре был в своем уме, когда вслед за Алани выбежал в Коридор Ветвей? Разве в своем уме он был, когда натягивал принесенный гномом нарретталь почти что на голое тело? Когда в седло садился?

Нет, никто из людей не подумал, что Арьен рехнулся от пережитых страданий — но никто из них не знал, не мог знать, зачем ему нужно зеркало... вот разве что Сейгден... суланец коротко ахнул с таким отчаянием — да, он знает... и ничем, ничем не может помочь... нет в заснеженном лесу зеркала, и взять его негде... непоправимо негде!

Принцесса сделала один только шаг — во всяком случае, Лоайре тогда показалось, что один-единственный — и, очутившись рядом с Сейгденом, что было сил рванула из ножен его двуручный меч.

От тяжести ее шатнуло, но ей удалось устоять. И поднести широкий клинок плашмя с лицу Арьена — тоже.

— Опусти острие мне на плечо, — посоветовал Эттрейг, продолжавший поддерживать Арьена. — Тебе легче будет.

Шеррин его не слышала. Скорее всего, и не могла — сил не хватало. Все силы уходили на то, чтобы не уронить меч.

— Бедная девочка! — выдохнул один из всадников. Теперь, когда Шеррин обнажила меч, всех охватила необъяснимая уверенность в том, что Арьен не умрет. Теперь можно было говорить не только о нем... можно — и даже нужно... есть такие минуты, когда посторонние разговоры кажутся кощунством — но только посторонним... а на самом деле они очень даже нужны, эти разговоры — просто чтобы не утратить рассудок, чтоб он не разорвался, пытаясь вместить невозможное.

— Почему это? — проскрипел гном.

— С такой мордашкой... у нее же нет никаких шансов! — горестно промолвил всадник. — Она ведь в этого парня до самого нутра влюблена... ну помыслить только — таких мечей штуки четыре положить, так ее едва ли не перевесят — а ведь подняла же, да как! Зеркало! Да попроси он луну с неба, она бы ту луну с корнем выдрала! Эх, ну вот же не повезло бедняжке — к такому сердцу да такая, не в обиду будь сказано, вывеска... медведь лесной, и тот не польстится — а она к красавчику эльфу прикипела...

— Ну, положим, эльф сейчас и сам никак не красавчик, — язвительно скрежетнул Илмерран и уточнил. — Пока.

— И девушка на лицо хороша, — зло бросил Лоайре. Всадник хоть и говорил совсем тихо, да и Шеррин сейчас бы громов небесных не услышала, но... нет, ну ведь надо же быть таким редкостным болваном!

— Да и внешность, скажу я вам... — Сейгден чуть дернул уголком рта, что долженствовало означать улыбку. — Не имеет к любви никакого отношения. Уж если моя жена что-то во мне нашла — определенно не имеет.

И тут на заснеженной тропе показался летящий мощным галопом Белогривый, неся на спине двух всадников. Они соскочили на утоптанный снег еще прежде, чем он остановился.

Все виделось сквозь белесо-розовую муть, и с кончиков ресниц то и дело сыпался острыми порошинками кровавый иней — но Эннеари глядел, не смигнув. Он не имеет права промедлить и остаться на всю жизнь без глаза. Он должен, он просто обязан во всех подробностях разглядеть зияющую в опустелой глазнице кровавую рану. Он обязан смотреть на свое изувеченное лицо, на его отражение в зеркальной поверхности клинка... ради того, другого лица, что плывет над ним, растворяясь в рассветных облаках... ради того, чтобы на этом лице — на лице Шеррин — никогда больше не было такого неизбывного горя, никогда... я ведь слово себе давал, что никому не позволю сделать тебе больно... давал — и не сдержал его... только я тогда не понимал, даже во сне, и то не понимал... почему? Почему я не знал тогда, что ты как туман, который укрывает песню от вражеских ушей? Что ты — тетива, без которой стрела и не улетит никуда? Почему надо побывать на волосок от смерти, чтобы увидеть лицо жизни... моей жизни? Это ты — моя жизнь, Шайри... а я и не знал...

Где были мои глаза, когда они у меня были?!

Почему я видел ими только то, что ты красивая — но не видел, что ты единственная?

Зачем я так старательно морочил себе голову — и лишь теперь, когда сил не осталось уже ни на что, на ложь самому себе их тоже не хватает? Шайри, ну почему я так долго лгал себе, так старался не видеть очевидного... почему я раньше не называл тебя так — Шайри...

С той минуты, когда по заснеженному лесу перекаты эха донесли крик Лоайре, и Лерметт понял, что исторгнут он чудовищной бедой, короля охватила ярость — та странная боевая ярость, которая так сродни бесчувствию, что люди несведущие, глядя со стороны, могут иной раз и перепутать. Только памятью разума — не чувств! — он помнил, как взлетел в седло, как подхватил Илери рядом с собой на Белогривого... а недолгую бешеную скачку, высекающую из лесной дороги комья снега, даже и разумом не помнил.

А вот тот мучительный ужас, который черной волной захлестнул его по самое горло, когда он увидел Арьена на руках у эттармского оборотня, Лерметт как раз запомнил на всю оставшуюся жизнь, накрепко запомнил — но только не разумом. То, во что рассудок просто отказывается верить, зыбкие видения, невозможные картины — лицо Илмеррана с прикушенной губой... Илери на коленях рядом с Эттрейгом, ее руки... и его собственные руки, на которые эттармский волк бережно перекладывает свою ношу... и еще чьи-то руки, забирающие меч у Шеррин... все кружилось, клубилось, летело в какой-то омут... серое, как заношенный холст, лицо Лоайре... губы Алани беззвучно шевелятся... широкий нож, покидающий тело Арьена... и кровь из раны в спине... темная, почти черная кровь, заново вспенившая снег... ее так много...

— Это мертвая кровь, — глухо произнесла Илери. — Уже мертвая. Час... может, дольше. Нет смысла вливать ее обратно в жилы. Нужно освободить легкое... слишком ее много затекло под ребра... а вот теперь довольно.

Рана под ее пальцами закрылась так легко и обыденно, словно Илери стерла черточку, проведенную пальцем на песке.

— Лицо ему прикрой, — бесцветным от напряжения голосом промолвила Илери.

— Он... умирает? — только и сумел ахнуть Алани. Лерметт и того не сумел.

— Нет. — Сейгден одним быстрым движением отодрал вуаль, свисающую с головного убора замершей Шеррин, и набросил легкий шелк на правую половину лица Эннеари. — Просто если я что-то понимаю в эльфах, нам сейчас предстоит жуткое зрелище.

— Ну уж не страшнее, чем это, — встрял давешний разговорчивый всадник.

Сейгден обратил на него язвительный взгляд.

— Страшнее, сударь мой, и намного. Или тебе так хочется посмотреть, как отрастает вырванный глаз?