«И скрипку какую попроще арендовать, — мелькнуло у Якша. — Не на этой же учиться!»
К доставшейся ему скрипке Якш относился слишком почтительно, чтобы мучить ее своими неумелыми попытками произвести хоть какой-то звук.
Впрочем, у скрипки, видать, было свое мнение по этому поводу. Иначе почему она вдруг словно бы подскочила в аккуратно уложенной котомке и огрела бывшего владыку всех гномов по заду?
Дороги тут, конечно, неровные, колдобина на колдобине, но чтобы так…
И откуда тогда слова, что вроде бы сами собой взялись в голове:
«Болван! На чем играть, на том и учиться! Вот попробуй только заместо меня какую лакированную дешевку завести! Я тебе устрою, потаскун старый!»
Якш вздрогнул и прибавил ходу.
«Вот ревнивая зараза!»
«Клянусь, кроме тебя, никакой другой скрипки в руки не возьму! Тебе же хуже…»
«Это мы еще посмотрим — кому!» — ехидно ответила скрипка.
С инструментом все было ясно. Оставалось найти учителя и денег заработать. Точней, сначала заработать, а потом уж учителя искать.
Якш глубоко вздохнул и улыбнулся самой что ни на есть счастливой улыбкой. Впереди была долгая, полная самых разнообразных приключений дорога. Сколько новых ремесел он сможет освоить, сколько городов и стран обойти, сколько прекрасных человеческих девушек подарят ему свои ласки, сколько пива выпьет он в кабаках, на скольких человечьих ярмарках побывает, а какие чудные истории предстоит ему услышать самому и поведать другим, сколько интересных людей ему повстречается, а главное… самое главное… раньше или позже он научится играть на скрипке, обязательно научится.
И вот тогда он отправится навестить гномов. Потому что всем и каждому сможет честно сказать, что жизнь удалась.
Новая жизнь.
Эта.
Песня трав
— Не могу сказать, что премного о вас наслышан…
— В моем деле это было бы провалом.
— Однако, смею надеяться, кое-что я все же о вас знаю…
— Что приводит меня в восхищение мастерством вашего разума.
— Итак, Ханс…
— Хенсель, наставник…
— Хенсель? Наставник?
— Учитель обязан именовать ученика его младшим именем, чтобы тот не чувствовал себя одиноко и неприютно, — на лице наставника Ханса застыла невероятная, беззащитная улыбка, смущенная собственной беззащитностью и еще больше удивленная себе самой.
Не сдержавшись, Роберт тихо охнул от изумления.
— Роберт, мой мальчик, оставь нас, — с тихой улыбкой молвил епископ Марк.
Лорд-канцлер вышел, плотно прикрыв дверь. И стал ждать. Он не смел даже догадываться, что за беседа происходит сейчас между его учителем и наставником всех гномьих лазутчиков. То, что вдруг сказал мастер Ханс, было… поразительно.
Или нет? Что, если это очередная уловка?
А то, что сказал в ответ его учитель… «Роберт, мальчик мой…» так и звучало у него в ушах. Никогда епископ Марк не обратился бы так к нему при постороннем. Так не значит ли это…
Значит.