Читать книгу «Циклы фэентези. Компиляция. Книги 1-13» онлайн.

Женщины гномов, в отличие от мужчин, охоты к странствиям и неведомым краям не имеют, и путешествовать, если только этого можно избежать, не склонны. А оттого вдали от гномьих поселений видят их редко — настолько редко, что молва, привычная во всем видеть в первую очередь дурное и болезненное, приписала подобную нелюдимость уродству. Легенда, наградившая гномьих женщин бородами, еще не худшая из всех. Сам Лерметт, в Арамейле узревший гномок во множестве, не только знал твердо, что дело обстоит совершенно наоборот, но и был втихомолку уверен, что нелюбовь к странствиям проистекает у них как раз во многом из-за их внешности: ну не женское это занятие — отбиваться от поклонников при помощи двуручного меча или моргенштерна... а иначе нипочем не отобьешься. Даже и сейчас — взгляды, которыми встретили госпожу Мерани Алмеррайде, были не просто сплошь восхищенными — в глазах одного из пиратов Эвелля мелькнуло нечто такое, что заставляло предположить однозначно: гроза морей в отставке весьма и весьма не прочь приударить за гномьей бабушкой. Более того — Лерметт был готов голову прозакладывать, что госпожа Мерани Алмеррайде, как истинная женщина до мозга костей, уже заметила простодушную готовность бывшего разбойника и теперь мысленно прикидывает его шансы, хоть виду и не подает. Лерметт оценил бы эти шансы довольно высоко: отставные пираты отличались не только поистине чарующей, пусть и слегка старомодной галантностью, но и цепким умом — дураков Эвелль при себе не держал. Мерани же Алмеррайде — опять-таки, как и всякая истинная женщина — ни разу в жизни не пленилась дураком, зато наделенный умом мужчина мог смело рассчитывать если не на бурную страсть, то хотя бы на скоротечный роман. И если бывший пират не сглупит и поведет атаку по всем правилам, то через пару дней ему позволят преподносить букеты — а возможно, и петь серенады под окошком.

И ведь кривить душой, сочиняя серенады, вовсе не придется! Госпожа Мерани Алмеррайде воплощала в себе гномский тип женской красоты с наибольшей полнотой. Умопомрачительно тонкая талия при широких бедрах, высокая грудь, необычно сильные для женщин прямые плечи, переходящие в такие же сильные плавные руки с узкими запястьями и изящными маленькими кистями — и все это крепкое, как наилучший мрамор из гномьих каменоломен. Лерметт в жизни не видал ни одного жирного или даже рыхлого гнома, будь то мужчина или женщина. Да, ему попадались гномы совершенно квадратного телосложения, поперек себя шире — но всегда это были крепкие, отчетливо прорисованные мускулы, а не жир, не дряблая бессильная плоть. Именно такой, сильной и одновременно изящной, и была Мерани Алмеррайде — великолепная, торжествующая женственность, которая могла бы показаться почти гротескной, не будь она столь соразмерной. К тому же старость добрее к гномам, нежели к людям, и почти не касается их лиц тем неумолимым резцом, что оставляет на них морщины. В волосах Мерани Алмеррайде иные узенькие пряди уже сияли чистейшим серебром седины — но лицо ее могло бы принадлежать у людей женщине лет от силы сорока... да и того, пожалуй, много. Да, отнюдь не надо обладать извращенными склонностями натуры, чтобы приударить за такой женщиной. Среди людей, и особенно среди женщин, принято с возрастом начинать одеваться поскромнее и потемнее — но на госпоже Мерани Алмеррайде было надето ярко-синее с золотом платье, отделанное риадскими кружевами цвета слоновой кости, и она не выглядела в этом наряде смешной или не по годам расфуфыренной. Наоборот, узкий, в талию, традиционный среди гномьих женщин покрой платья только подчеркивал ее природную стать. Зато украшений, любимых гномками вплоть до потери чувства меры, на ней почти не было — только два перстня на правой руке и один на левой... а еще золотая цепь на груди, тяжелая витая цепь тончайшей работы с таким же узором, как и у Лерметта, но куда более массивная и изысканная — цепь ректора Арамейльского университета.

Лерметт пушинкой слетел с седла, галантно подал обернутую плащом руку госпоже ректору и довел ее до третьей ступеньки главной дворцовой лестницы, сам, впрочем, оставаясь на первой. Как и все, кто часто имел дело с гномами, подобную манеру обращения Лерметт усвоил почти бессознательно. В присутствии гномов он предпочитал или сидеть рядом с ними, или стоять вот так, как сейчас — на пару ступенек ниже... или не ступенек, один шут — какая разница, посредством чего устранить или уменьшить разницу в росте! Глядеть на собеседника сверху вниз на самом-то деле неприятно, это удовольствие для слабых духом, а предоставлять собеседнику для созерцания исключительно свой живот неприятно тем более. Только очень невоспитанные люди — правда, и такими земля не оскудела — в общении с гномами поступали подобным образом, да те, кто по недостатку опытности не успел приноровиться. Лерметт рос бок о бок с гномом, и для него таких проблем не возникало никогда.

— Рад приветствовать госпожу Мерани Алмеррайде в Найлиссе, — улыбнулся он снизу вверх. — Как довелось ехать?

Госпожа ректор взглянула на почетного доктора наук с высоты третьей ступеньки не без приязни.

— Неплохо, мальчик, неплохо, — жизнерадостно ответила она. — Если не считать того, что в этом дурацком коробе меня мотало от стенки к стенке, как последнюю дурную мысль в голове у пропойцы, очень даже сносно.

Лерметт и сам подивился, отчего Мерани Алмеррайде избрала для путешествия человеческую карету, а не гномью — легкую, узкую, изящную, маленькую и сверхъестественно удобную. Однако долго удивляться ему не пришлось: вослед за ректором из кареты показались трое людей. Да, человеку в гномьей карете ездить куда сложнее, нежели гному в человеческой... но кто эти люди и зачем они здесь?

— Позволь тебе представить. — Во властном тоне госпожи Мерани Алмеррайде не было ни малейшего намека ни на какое «позволь» — скорее уж это она милостиво давала Лерметту свое изволение на знакомство со своими спутниками. — Господа Тимил и Маратенги — наиболее уважаемые и известные маги-посредники.

Означенные господа церемонно поклонились. Лерметт готов был схватить в охапку и расцеловать бабушку Илмеррана прямо тут, при всех — и к черту этикет и дипломатический протокол! Он-то вызвал на большой королевский совет только госпожу ректора — а зря. Человеческая натура везде одинакова — и избыточной доверчивостью она не страдает. Тем более когда речь заходит о королях. Лерметт знал, сколько весит его слово — но тяжесть требований, которые он собирается предъявлять, может и перевесить. Вдобавок с магией так хорошо, как он, навряд ли кто из королей знаком. Опыт с Зеркалом Времени могут посчитать и шарлатанством... но если всем известные маги-посредники засвидетельствуют его подлинность, усомниться не сможет никто. Слишком редко талант и удача подводили Лерметта, вот он и привык при переговорах полагаться на них. А ректор Арамейльского университета на удачу не полагается. Она к дипломатии относится как к науке: тщательная подготовка — и никаких неожиданностей. При проведении опыта ничего не должно ломаться, взрываться или гореть — и при проведении переговоров тоже.

— Благодарю, — искренне выдохнул Лерметт, склоняя голову.

— Тебе и самому следовало об этом подумать, — с легким упреком произнесла Мерани Алмеррайде. — Что же касается господина Леффара... — Тот с готовностью отвесил короткий поклон. — Это наилучший в Арамейле специалист по Зеркалам Времени.

Да... лучше, чтобы опыт проводил не Алани — сущий юнец, да вдобавок подданный Найлисса — а человек солидный и вдобавок независимый. Госпожа ректор верна себе — ничего легкомысленного, непредусмотренного.

— Неужели ты думал, что я позволю даже помыслить об участии нашего студента? — Вот теперь в голосе Мерани Алмеррайде послышалось нечто, опасно напоминающее возмущение. — Я просто удивлена поведением своего внука.

Лерметт затаил дыхание: удивление госпожи ректора обычно обходилось предмету этого удивления недешево.

— Возмутительное, прямо-таки преступное легкомыслие! — возгласила Мерани Алмеррайде, переведя взгляд своих пронзительно-голубых глаз на внука. — Допустить, чтобы такой опасный и тяжелый для мага опыт проводил студент! Совсем еще ребенок! Проводил вторично — да еще спустя так мало времени после первого раза! Так недопустимо пренебрегать его здоровьем — это просто вопиющая безалаберность!

Илмерран тяжело зарделся.

— Ему это не повредило, — неуклюже произнес гном. — Он мальчик талантливый.

— Он — да, — отрезала бабушка. — Но с твой стороны это недопустимая небрежность. Я просто не понимаю, о чем ты думал.

Лерметт с трудом удержался от улыбки. Не каждый день доводится услышать, как гнома, а уж тем более Илмеррана, винят в легкомыслии, небрежности и вопиющей безалаберности. Тем более что госпожа ректор не совсем права — Алани сам избрал такой способ заглянуть в будущее... но ни он, ни Илмерран не станут выдавать его Мерани Алмеррайде. Король и Наставник королей могут перенести гнев ректора с малыми потерями — но студенту на это рассчитывать не стоит.

— Мы с благодарностью принимаем помощь господина Леффара. — Лерметт решил, что пора прийти на выручку Илмеррану, пока бабушка окончательно не стерла его в порошок.

— Охотно верю, — усмехнулась госпожа ректор. — Зато этот не в меру прыткий студент навряд ли будет мне так же благодарен за отстранение от Зеркала Времени. Но я, пожалуй, его недовольство переживу.

Почетный доктор наук снова склонил голову. М-да... пожалуй, бывший пират — это именно то, что нужно. Чтобы пойти на абордаж госпожи ректора, требуется незаурядная отвага и отменный жизненный опыт — а также некоторая толика безрассудства.

И когда только Лерметт избавится от дурацкой привычки рассчитывать и предугадывать наперед? Ведь ясно же, что угадывай, не угадывай, а все равно события пойдут не так, как мнилось загодя. Пусть хоть в малейшей малости, но не так... а если почесть эту малость чем-то несущественным, она-то и доставит самые серьезные неприятности. Опасность зарождается именно там, где реальность отклоняется от предварительного расчета... ну, так и пес с ним, с предварительным расчетом! Это гномы с их маниакальной педантичностью способны просчитать грядущие события если и не точь-в-точь, то почти... а где их расчет расходится с действительностью — что ж, тем хуже для нее. Они сумеют ее приневолить. Это истинно гномий дар — сгибать реальность, словно плетельщик корзин — лозу, подчиняя ее своей воле, применяя обстоятельства к своим загадочным нуждам. Точно так же, как эльфийский дар — применяться к обстоятельствам, растворяясь в них до полной неуловимости. А в человеке есть склонность и к тому, и к другому... вот только дара толком нет — потому и выходит вечно сущая ерунда, середка наполовинку. Так не лучше ли отказаться от обоих способов, обратившись к своему истинному дарованию — не гнуть и не гнуться, не применять и не применяться к обстоятельствам, а пренебрегать ими, прокалывать их насквозь, словно игла прокалывает ткань, неизменно оказываясь по нужную ее сторону? Лучше, конечно... а только избыть въевшиеся до мозга костей привычки нелегко. Вот и старается Лерметт — ну совсем как Илмерран! — заранее рассчитать, из-за какого угла ему следует ждать нападения. Додуматься, где схоронились до времени самые главные пакости, чтобы в подходящую минуту наброситься. Старается — и ведь знает, что впустую только силы растрачивает. Как будто человек может состязаться с гномом в предусмотрительности!

Разумеется, неприятности будут. Их просто не может не быть. Вот только — какие?

Нет, решительно, Лерметт ожидал совсем иного.

Он ожидал, что Зеркало Времени будет устанавливать Алани — но госпожа Мерани Алмеррайде расправилась с этим его ожиданием, лишней минуты не потратив на споры. Повторный опыт мог оказаться неудачным, несмотря на всю пресловутую талантливость Алани, студент мог брякнуться в обморок посреди залы совета... ничего этого не случилось. В руках господина Леффара магия Зеркала Времени была образцово надежной. Не только таланта, но и навыка Леффару было не занимать. Держался он как ни в чем не бывало, разве что под самый конец едва побледнел — но и только.

А еще Лерметт ждал, что ему не поверят. Мало ли что можно показать в магическом зеркале — и что же, прямо так сразу безоговорочно уверовать в истинность видения? Даже маги-посредники, предусмотрительно привезенные гномьей бабушкой из Арамейля... кто поручится за их поручительство? Легко ли поверить, что привычный мир безвозвратно уходит прочь, а на его место уже примеривается совсем другой, равно враждебный для всех? А уж поверить тому, что его враждебности можно и нужно противостоять... нет, об этом потом, после... но и убедить королей в истинности видения будет нелегко. В этом Лерметт был убежден крепко и задолго до нынешнего дня составлял, придумывал и по многу раз переиначивал фразы, способные донести до слушателей его веру и знание... они оказались ненужными, эти фразы.

Видение в Зеркале Времени ошеломило всех без исключения — может, именно потому поверили все безоговорочно. Ожидаемых неожиданностей — если только можно так выразиться — не возникло. Первая часть совета прошла на удивление гладко, без помех — ну, не считать же помехой, в самом деле, недовольное бухтение Алани, разжалованного из магов в секретари! Тем более, что и бухтел он совсем тихонечко, себе под нос — ведь, если разобраться, его могли не с пером в руке за стол переговоров усадить, а и вовсе выставить, так что нечего жаловаться на судьбу — она может и передумать.

Нет, ни одной из предугаданных неприятностей в начале совета не случилось. Они произошли несколько позднее — как только потрясенные видением короли пришли в себя и принялись высказывать свои мнения — и первым взял слово государь Риэрна.

— Не вижу, в чем беда, — Иргитер картинно взмахнул рукой — широко, округло. — Ведь есть же маги! В конце концов, зачем-то Найлисс кормит на своей земле весь этот Арамейль.