Где-то на одной из городских башен Ланна колокол принялся мерно отзванивать полночь. Тигр зевнул и потянулся. Стеклянный лес дрогнул, рассыпаясь мириадами дробных радужных вспышек, беззвучно тенькнул в ответ на бронзовый гул, промерцал напоследок и угас, сменяясь дворцовыми покоями: легкий переплет оконной решетки, витые свечи на ночном столике, почти невесомое кресло с прихотливо изогнутыми ножками...
— Отчего так поздно? — спросил король. — Я уже совсем было спать собрался...
Нижняя челюсть его еще напряглась слегка, скрывая новый зевок, но из внимательных глаз сон уже схлынул полностью. Какой уж тут сон, когда первый министр о полночь едва ли не прямо в опочивальню явился! Значит, что-то случилось... тревожное что-то — с бестревожными новостями можно ведь и до утра погодить.
— Что случилось? — спросил Сейгден.
— Беглые огни, — ответил Мейран.
— Военный сигнал? — произнес Сейгден с изумлением и недоверием настолько сильным, что от этого недоверия его крупная голова чуть подалась назад. Ну еще бы — после прошлогодних ристаний... да нет, какая там, к шуту, война? Быть того не может.
Мейран покачал головой.
— Нет. Просто двойной костер. Созыв на Большой Совет.
Два костра на небольшом расстоянии друг от друга. В случае опасности военной их было бы три. Два костра — опасность неведомая... нет, не военная — просто неизвестно, какая. Другая. Незнаемая угроза. Вот уже больше трехсот лет никто не зажигал двойных костров. Мейран так даже и не сразу понял, в чем дело.
— Чьи огни? — требовательно спросил король. — Кто сбор объявил?
Он прав. С этого и следовало начинать. С этого, а вовсе не...
— Огонь малиновый, дым лиловый, — четко ответил Мейран.
— Найлисс, — пробормотал Сейгден. — Найлисс. Лерметт. Наконец-то.
Радужный бокал уже стоял на столике — и когда это он там очутился? Король опустил локти на стол и уронил голову в ладони. Плечи его разом обмякли, словно с них толь ко что сам собой соскользнул тяжелый груз, но беспокоиться не о чем — найдется, кому подхватить упавшее.
— Я дурак, — глухо выдохнул Сейгден себе в ладони. — Давно мне надо было с этим щенком потолковать.
Он поднял голову и коротко рассмеялся.
— Все сам да сам... как будто я один на свете! Думал, думал... и так и этак в голове поворачивал... тебе — даже тебе! — ни словом ведь не сказался... тревожить тебя попусту не хотел.
Мейран тяжело сглотнул. Если Сейгден о чем-то умолчал... да, это серьезно. Хуже, чем серьезно. Не в том банальном для большинства королевских дворов смысле, что первый министр у его величества из доверия вышел. Ерунда. Сейгден и Мейран всегда делились друг с другом любыми соображениями — потому что именно друг с другом, а не король с министром. Чтобы между ними доверие исчезло, нужно сперва их дружбу порушить — а такое едва ли возможно. Но если один из друзей переживает какую-то мысль в одиночку, не осмелясь потревожить ею второго... это должна быть очень мучительная мысль. Да, и при чем тут король Найлисса?
Мейран не испытывал ревности к Лерметту. Даже на одно-единственное мучительное мгновение — не испытывал. Просто ему хотелось знать... нет, не так. Не хотелось. Между «хотелось» и «должен» есть разница — ого, и еще какая!
— Ты неправ, твое величество, — усмехнулся Мейран. — Тут уж одно из двух — либо «потревожить», либо «попусту».
Они всегда были на «ты», даже и прилюдно. Вздумай Мейран обозвать короля «вашим величеством», это означало бы, что он всерьез на него разобижен... или сам хочет обидеть. Тоже всерьез.
— Да нет, — не согласился Сейгден. — Бывает и такое. Другое дело, что сказать тебе я был должен... а Лерметту так просто обязан. Никто другой нам лучше, чем он, не присоветует. По эту сторону реки никто не знает степь лучше него.
— Так ведь со степью мы замирились, — удивился Мейран. — Разве нет?
— Да, — вздохнул король. — В том-то и весь ужас. Я давно уже об этом думаю. Вот как мне эта мысль во время ристаний в голову пришла, так и избыть ее не могу.
Он поднял со стола бокал и допил последний глоток.
— Сам посуди, — молвил король, устремив на бокал задумчивый, почти отсутствующий взгляд. — Да что там... просто вокруг оглянись.
Мейран послушно оглянулся вокруг. Легкий переплет оконной решетки, витые свечи на ночном столике, почти невесомое кресло на прихотливо изогнутых ножках...
— Ты никогда не задумывался о том, насколько мы богаты? — очень тихо осведомился Сейгден.
— Задумывался, — ответил Мейран. — И даже способствовал.
— Богаты, — повторил король. — Даже твоя Адейна захолустная на самом-то деле богата. Нет, я понимаю — здесь, в Ланне, тебе так не кажется. А ты не как суланец Адейну припомни. Ты на нее из степного шатра посмотри.