Читать книгу «Циклы фэентези. Компиляция. Книги 1-13» онлайн.

Орнат. Полное коронационное облачение со всеми регалиями.

Старая Ратуша. В отличие от Рассветной Башни, в которой расположилась ратуша новая, старое здание было возведено еще гномами в дни основания Найлисса. В старом здании расположен архив, Малый Зал Гильдий, где проводятся некоторые гильдейские торжества, а также совещания, и Гербовый зал, где происходит прием посланцев гильдий других городов или стран.

Посольский узел.Сложный узел, который держится, если потянуть за оба его конца, но мигом развязывается, если потянуть за любой из них по отдельности. Название узла восходит к легенде о рыцаре Эйнелле, который во время своего посольства, предполагая предательство, перевязал рукоять своего меча именно таким образом, что и спасло ему жизнь. Упоминание о посольском узле может содержать намек на военную хитрость, на излишнюю запутанность чего-либо, например, доводов («что ты мне тут посольский узел вяжешь!»), а также на предательство — почему и пользоваться этой поговоркой нужно с такой же осторожностью, как и самим узлом.

Право Королевы.Если король может что-либо приказать или запретить, то во власти королевы — что-либо дозволить или отменить запрет. В этом и состоит Право Королевы — и оно весомее Долга Короля. Любое повеление, любой запрет короля может быть отменен по Праву Королевы единым ее словом.

Поречный Союз. Военный союз восьми стран, в том числе упомянутых в тексте Найлисса и Сулана. Был заключен, когда военная угроза со стороны степи сделалась постоянной. Насчитывает более шести веков.

Пузатый Пьянчуга. Качающийся камень, расположенный на левой седловине Хохочущего Перевала. Довольно необычен во всех отношениях. Обычно качающиеся камни гораздо крупнее и верхушка у них более сглаженная — этот же скорее напоминает своим «телосложением» нечто вроде ваньки-встаньки. Пожалуй, для качающегося камня такой размер минимален. Происхождение подобного монолита столь странной формы также не вполне ясно. В одном Лерметт прав — это не «миндалина». Насколько мне известно, «миндалин» такого размера действительно не бывает. Тем более я не могу сказать, относится этот замечательно красивый камень к пейзажным, моховым или иризирующим агатам с включениями опала или же к халцедонам. Строго говоря, даже в современной систематике на сей счет иногда допускается некоторая путаница, так что Лерметту — а вместе с ним и мне — ошибиться в определении этого камня не слишком предосудительно.

Рассветная Башня, она же — Малая, или Новая Ратуша. Это здание даровал своей столице отец Лерметта король Риенн за отвагу и особо оперативные действия во время последнего нашествия степняков. Рассветная башня отличается невероятной и очень необычной красотой, так что название свое носит вполне заслуженно.

Символика цвета.Красный — цвет вызова и войны. Белый (см.) — эльфийский траур, но в сочетании с любым другим цветом теряет значение траурного. Цвет траура для людей — лиловый. Желтый, все оттенки медового и золотистого — династические цвета Найлисса. Зеленый, само собой — традиционно эльфийский цвет. Синий в сочетании с черным и золотым (или желтым) — посольские цвета: «над нами одно небо и под нами одна земля, а слово посла — золото». Черный сам по себе символического значения не имеет — а вот черные шнурки для рукавов имеют, и даже очень. Когда-то черными были шнурки-удавки, которыми пользовались наемные убийцы — и только они шнуровали свои рукава черным. Это был своего рода знак касты. Впоследствии, когда с наемными убийствами как с семейно-клановым промыслом было покончено, память о черных шнурках все же сохранилась, и их традиционно не используют в одежде.

Сулан. Государство, соседнее с Найлиссом. Столица — Ланн, более всего знаменитый своим ежегодным большим рыцарским турниром, на котором победители одаривают побежденных, дабы поделиться с ними толикой своей удачи. Те, кто уверен в победе, обычно отправляются в Ланн с целым возом подарков — и иногда выглядят весьма забавно, увозя их нетронутыми, да еще с прибавкой. Скромники приезжают в Ланн с пустыми руками — и некоторые из них в результате покидают турнир на манер принца Лерметта, то есть в одних только штанах, зато при золотом поясе победителя. Сулан славится своим мясным и молочным скотоводством (суланские сыры известны во всех странах Поречного Союза и даже в степи — недаром же суланцев иногда дразнят «сырами») и виноделием.

Хохочущий Перевал. Единственный из перевалов, пересекающих Пограничные Горы в том месте, где за ними расположена Долина эльфов. Назван так из-за довольно частых лавин и оползней, в основном со стороны его правой — более короткой — седловины. Левая, более протяженная и широкая, соединяет Долину эльфов с Луговиной. По старинному гномьему преданию, где-то возле Хохочущего Перевала или прямо под ним располагается древняя сокровищница гномов, в поисках которой гномы изрезали рукотворными пещерами не одну скалу в окрестностях перевала. До сих пор нет-нет, да и находится среди гномов любитель древностей и приключений, который пускается на поиски потаенного клада.

Четвертая Стена. Легенда о Четвертой Стене — древнее гномское предание. Очень древнее, очень гномское — и очень назидательное. Вот только имен участников этих событий поведать не могу, ибо история их не сохранила. Гномы — куда более дотошные ребята, нежели древние греки, и они не принимали постановлений вроде «забыть безумного Герострата» (а в результате столь энергичного забвения сей древнегреческий мерзавец вошел-таки в историю, причем на своих условиях). Нет, гномы попросту вычеркнули имена своих позорников как из письменной истории, так и из устных преданий, в результате чего они именуются не иначе как «некие гномы». Итак, некие гномы решили словчить. Будучи нанятыми для срочного строительства крепостной стены и уже срядившись об уплате, упомянутые некие гномы три стены построили, а за четвертую приниматься не стали, требуя повысить плату. Враждебные полчища уже приближались, однако требуемой суммы у города не было, и зарвавшихся строителей пришлось попросту гнать взашей со всем их шантажом вместе. Надо сказать, что гномы вообще, как и все, кто имеет слишком много дела с золотом и драгоценными камнями, избытком бескорыстия не страдают — но в расчетах они утомительно, скрупулезно честны. Поэтому наглые действия «неких гномов» вызвали глубочайшее негодование остальных — в особенности тех, кто принадлежал к тем же кланам, что и рвачи. Множество гномов устремилось на постройку четвертой крепостной стены — разумеется, задаром, дабы хоть частично смыть позор со всего народа гномов — а вот достроить ее до начала вражеского нашествия не успели. Тогда гномы решили, что раз стена не была достроена по вине их соплеменников, им ее и защищать. Четвертую Стену представлял собой сомкнутый строй гномов — и враг не прошел. В отличие от «неких гномов», имена защитников Четвертой Стены история бережно хранит и лелеет, а сама легенда о Четвертой Стене рассказывается гномам их родителями и наставниками с малолетства — чтобы знали, какой должна быть доблесть и до чего доводит жадность.

Элеонора РАТКЕВИЧ

Ларе-и-т`аэ

Пролог

Лето едва перевалило на последнюю свою треть, и в воздухе не ощущалось никакого, даже самого незаметного дыхания осени — вот разве только рассвет вступал в свои права по-осеннему медлительно. В его неторопливых лучах розовели смущенным румянцем крутобокие яблоки. Смущались они, очевидно, неожиданного соседства: совсем рядом с яблоками торчали из листвы две заспанные, но исполненные энтузиазма физиономии. Ладно, хоть Аркье нашел себе заделье — в последнюю минуту вновь проверить, в порядке ли лошади... в который уже раз за утро. Зато Ниест и Лэккеан честь-честью расселись на ветке, словно именно там и полагается сидеть юным многообещающим эльфам перед самым отбытием посольства.

Эннеари искоса взглянул на яблоню — украдкой, чтобы Лэккеан и Ниест не заметили, что на них смотрят и не вообразили себе невесть чего. Иначе в их мудрые головы всенепременно взбредет, будто Эннеари одобряет такое несолидное поведение. Ведь если смотрит и молчит, значит, одобряет. А если не молчать и попросить их слезть с яблони... Эннеари только рукой махнул. Совершенно бесполезная затея. Покуда эта парочка восседает на ветке, он хотя бы знает, где они — а вот если их оттуда согнать, то ни одной живой душе не может быть ведомо, куда они улизнут и что станут там вытворять. Мальчишки, ну как есть мальчишки! Никакого с ними сладу. Ни на миг нельзя их без пригляду оставить. Похоже, в Найлиссе Эннеари с ними еще хлебнет горяченького... а ведь не взять их с собой ну никак невозможно. Во-первых, Лерметт, не увидев их в числе прочих участников посольства, наверняка спросит, куда они подевались — и что на такой вопрос отвечать? Дома сидят, по деревьям лазают — одним словом, должной солидностью не обзавелись, а значит, для посольства негодны? Смех, да и только. Можно подумать, Лерметт и сам не знает, что такое неразлучная троица — Аркье, Ниест и Лэккеан. Уж чего-чего, а разумного поведения он от них ну никак не ожидает. Притом же они к Лерметту потянулись всей душой — кто, как не он, спас их сначала от мучительной смерти, а потом от гнева Эннеари? Нет, что ни говори, а нет у Эннеари такого права — не допустить юнцов до встречи с их кумиром... да и возможности такой тоже нет. Хоть бы он и вздумал им запретить — даже если они не догадаются воззвать к Праву Королевы, то уж утянуться следом за Эннеари без спросу они всяко смекнут. Они ведь Лерметта готовы на руках носить... может, стоит намекнуть им, что Лерметт даже в бытность свою всего-навсего принцем уважал сан полномочного посла и не лазил по деревьям, не окончив посольства?

Эннеари вздохнул и перевел взгляд на лужайку. По тяжелой, налитой соками всего лета траве бродили остальные участники посольства, разодетые кто во что горазд. Алое, лазурное, огненно-рыжее, фиолетовое... только двое остались верны традиционному для эльфов зеленому цвету. Часа, назначенного для отъезда, ждать оставалось совсем уже недолго, но Эннеари впервые в жизни казалось, что время замерло, остановилось, что оно совсем не движется — а то и пустилось вспять, лелея злоехидное намерение в кои-то веки обмануть всех и вся.

С усилием отогнав эту нелепую мысль, Эннеари снова чуть приметно вздохнул и без всякой нужды одернул манжеты своей белоснежной рубашки. Излюбленный его наряд, простая белая рубашка при узких черных штанах... точная копия прошлогоднего одеяния Лерметта. Вот только синий плащ прикрывает собой плечи новоявленного посла, а не...

Эннеари яростно стиснул губы до ледяной белизны, и непрошенное мысленное видение сгинуло.

— Ты все-таки решил не надевать зеленого? — поинтересовался король Ренган.

Эннеари едва не вздрогнул. Это же надо так задуматься — отец подошел к нему совсем вплотную, а он и не услышал.

— Конечно, — ответил Эннеари. — Хорош бы я был в синем посольском плаще поверх зеленых одежд. Красота, да и только.

— А остальные? — поинтересовался Ренган, устремив на сына спокойный взгляд.

— Мы же все-таки с посольством едем, — пожал плечами Эннеари. — Нам лишние осложнения в дороге и вовсе ни к чему. Сам подумай — едет по дорогам Найлисса этакая орава эльфов, и все одним цветом, словно воинский отряд... что люди о нас подумают? Особенно после всего, что стряслось прошлым летом...

— А-а, — протянул Ренган удивительно невинным тоном. — А я-то думал, ты боишься, что твоего Лерметта упрекать станут — дескать, откуда к тебе столько лягушек понаехало?

Эннеари от неожиданности поперхнулся смехом.

— По-моему, — заявил он, откашлявшись и утерев с глаз выступившие слезы смеха, — на самом деле ты о моем посольстве больше меня беспокоишься.

Ренган помедлил немного и утвердительно улыбнулся в ответ.

— И почему бы, а? — поинтересовался Эннеари.

— Да потому, что я догадываюсь, зачем ты едешь, — ответил король. — Нет, не догадываюсь — знаю.

Сердце Эннеари отчаянно трепыхнулось в груди и замерло. Неужели... да нет же, нет, быть того не может!