Не разжимая объятий, королева подняла лицо навстречу взгляду мужа.
— Ты должен отменить запрет, — бесстрашно произнесла она то, что боялась сказать бесконечно долгие годы. — И... ты должен попросить прощения.
— Да, — ответил Ренган. И прохладные пальцы реки коснулись, исцеляя, окровавленной пустоты на том месте, где еще мгновением назад был валун, скрывающий потайную промоину.
Попросить прощения! Это, знаете ли, легче сказать, чем сделать. И не потому, что так трудно склонить голову и вымолвить покаянные слова. Напротив, когда Ренган принял решение, казавшееся ему таким немыслимым, на душе у него сразу же прояснилась. Вовсе нет, просто невозможно ведь попросить прощения у отсутствующего — а Эннеари словно в воду канул. Арьена не было ни в одном из его излюбленных мест. Его не было дома. Он не сидел возле умирающих. Его не было ни в компании Аркье, ни с Ниестом, ни с Лэккеаном, ни даже в обществе Илери. Даже возле чудом им найденного Лоайре, и то Арьена не оказалось. Все, что удалось обрести королю взамен невесть где запропавшего сына, так это смутные заверения в том, что Арьен «вот только что был здесь». И что теперь делать прикажете? Не по следу же его искать — здесь, в Долине, где тысячи тысяч следов дрожат и переливаются в воздухе, словно радуги над утренней росой!
Заглянув домой на всякий случай в третий уже раз по счету, Ренган снова не нашел Арьена — однако его присутствие там, по крайней мере, обозначилось. Со стены исчез новый колчан с полным запасом стрел (так вот оно что!) и, как ни странно, оружейный пояс. Странным это Ренгану показалось, ибо Эннеари прежде всегда предпочитал пояса узкие, почти как веревка — а на сей раз он отчего-то остановил свой выбор на широком наборном ремне из тех, какие отродясь не нашивал... где-то Ренган видел похожий пояс, и совсем недавно... что значит — где-то? У Лерметта был почти такой же, только пряжка другая... другая, непохожая на ту, что поблескивает, брошенная в угол торопливой рукой... вот, значит, оно как...
Выбор Арьена говорил сам за себя. Колчан и оружейный пояс не могут понадобиться мальчику в Долине. Значит, он собрался Долину покинуть, причем в самое ближайшее время. И если не поторопиться, если не перехватить его, пока еще не поздно... А где перехватить, догадаться несложно. Все излюбленные уголки Арьена король обыскал, повсюду заглянул — и только в одном он не был. Не посчитал нужным. Он ведь не знал, что Арьен уехать хочет. А раз так, искать его следует там, где он привык седлать коня в тех случаях, когда собирался куда-то верхом. Искать его нужно возле зарослей ив у верхнего течения ручья.
Арьен и в самом деле оказался там. Коротко и резко насвистывая в такт собственным мыслям, он заканчивал седлать Черного Ветра. Заслышав шаги, он обернулся, гневно дернул плечом, но прервал собственное движение на середине, с видимым трудом отвернулся и поправил стремя.
Ренган не стал окликать его издали. Он подошел вплотную. Эннеари обернулся снова, и у короля заныло в груди при виде того, как напряглась, закаменела спина Арьена, хотя мальчик и смолчал — может, именно оттого, что смолчал?
— Прости, — выдохнул Ренган, глядя сыну прямо в глаза. — Прости, если можешь.
Каменная спина медленно обмякла.
— По-настоящему, — хмыкнул Арьен, забрасывая поводья на луку седла, — тебе не у меня прощения бы просить надо. Но ты не волнуйся, я твою просьбу отвезу.
Значит, все-таки...
— И далеко ты собрался? — король постарался принять самый непонимающий вид, на какой только был способен. Может, все-таки удастся удержать...
— За перевал, — невозмутимо ответил Арьен.
— Так ведь он все еще завален, — возразил Ренган. — Ты не пройдешь.
— Правая седловина завалена, — уточнил Арьен. — Да и то по ней уже можно пробраться... пешком, само собой. Но мне ведь правая седловина не нужна.
— Ну как же, — согласился король. — Тебе нужна левая — на которой можно хоть десяток вооруженных засад разместить!
— Я пройду через перевал, — нетерпеливо произнес Арьен — и, повинуясь его нетерпению, жеребец переступил передними ногами. — Ничего со мной не случится. Теперь уже некому меня подкарауливать.
А если все-таки случится, подумал король, если все же подкараулят, то спасать тебя на сей раз тоже будет некому. Подумал — но вслух говорить не стал. Потому что о чем же и речь шла.
Ива колыхнула веткой. Синяя вечерняя тень перечеркнула глаза Арьена, и у короля тоскливо заныло в груди.
— Я пройду, — сказал Арьен.
— Не пройдешь, — отрезал король. — Потому что никуда я тебя не пущу.
Арьен улыбнулся.
— Или ты собрался меня ослушаться? — тихо спросил король.
— Нет, — ответил Эннеари. — Нет, отец. Просто ты меня отпустишь. И сейчас, и впредь. И не только меня. Сам ведь видишь, что получается, если не отпускать. Ты же понимаешь...
— Я — понимаю, — перебил его король. — А вот ты — нет.
Синяя тень мешала говорить, мешала сосредоточиться — тень от ивовой ветки, узкая полоска цвета зажившего шрама.
— Мальчишки... — Король со свистом втянул воздух сквозь зубы. — Мальчишки, щенки... да что вы знаете... что вы можете знать!
Черный Ветер слегка всхрапнул и замотал головой. Эннеари, не оборачиваясь, потрепал его по лоснящейся вороной шее.
— У меня самого друг был из людей... давно, до того еще, как ты родился.