Нет, не отвернулись, встали. Истина, древняя, как земля под ногами и небо над головой: «Я защищаю свою половину мира, а ты — свою!»
Очень старая истина. Старше людей с гномами.
Грозный человечий меч и не менее грозная гномья секира.
Тени часто бывают умнее хозяев. Они-то сразу поняли, в чем состоит поединок, что нужно защищать в таком бою, кого считать врагом, а кого другом.
Двое на страже мира людей и гномов.
Против любых козней.
За жизнь.
Уходящий Якш не обернулся. Он лишь на миг сбился с шага, заслышав волшебный звон скрестившегося оружия.
«Я отвечаю за…»
Якш не остановился. Он за это уже не отвечал.
Король Джеральд все видел и понял.
Настоящим королям должно понимать такое.
Он промолчал.
Королям, если они и в самом деле короли, короли по духу, а не по названию, всегда ведомо, когда не следует нарушать тишину.
Тишина несла мир.
Мир, словно новорожденный, лежал на ладонях этих двоих.
Его покой хранила яростная ясность юной владыки и суровая честь олбарийского лучника Фицджеральда.
А прочий галдеж вокруг не имел никакого значения.
«Я отвечаю за…»
В звоне скрестившегося оружия блестело древнее золото.
— Из всех поединков, что я когда-либо видел, этот — прекраснейший, — сам себе под нос пробормотал наставник «безбородого безумца».
— Поединок? — переспросил стоящий рядом ученик-предатель. — О чем вы, учитель?
— Да вот об этих двоих, — наставник кивнул в сторону замерших друг напротив друга Гуннхильд Эренхафт и Тэда Фицджеральда.
— Об этих? — Шарц улыбнулся и покачал головой. — Какой же это поединок, учитель?
— Ты так быстро позабыл мои наставления? — притворно нахмурился тайный глава секретной службы. — Поединок не обязательно ведется при помощи оружия. Уж кажется, это ты должен был как следует усвоить! Сам только этим и занимался.
— Верно, наставник. Вот только… в поединке всегда кто-то побеждает, а кто-то проигрывает. А если… если выигрывают оба, то это уже не поединок. Это… наверное, это танец, наставник.
— Хочешь сказать… эти двое… танцуют?
— Хочу. Быть может, именно потому, что сам только этим и занимался. А поединки мне давно обрыдли.
— Вы посмотрите только, что этот проклятый гном себе позволяет! — возмущенно прошипел сэр Бреттен, молодой расфуфыренный рыцарь, глядя на то, как изящно мерзавец Якш отыгрывает свою партию в переговорах.
Сэра рыцаря просто трясло от возмущения.