— Ты гляжу не нашел, катался тут по полу в каматозе, бредил Людкой своей. Всю кровь свернул, зараза, а смелости так и не хватило самому позвонить, — Клинкова плюнула ему под ноги и вылетела из кухни, запираясь в своей комнате.
— Ну, вот зачем, Гриш? Ну что за натура? Видишь, переживает, зачем ты издеваешься? — Нина Степановна зашипела на сына и, судя по всему, шлепнула его по руке. Вера усмехнулась, когда услышала негромкий хлопок.
— Да ладно, мам, ты поменьше внимания на этой обращай, она быстро перестанет переживать.
— Правду Верка сказала, зараза ты.
— А чего сразу «зараза»? — шепотом возмутился Гриша.
— Ну тебя, — Вера представила как бабушка махнула на него рукой и снова улыбнулась.
Где-то убыло, где-то прибыло. Вера была искренне рада, что дяде Грише все-таки удалось взять себя в руки и уговорить Люду вернуться. И вот жизнь опять поменялась. Люда была олицетворением покоя, уюта, материнского тепла, нехватку которого Вера в последнюю неделю ощутила так явственно. Клинкова даже не думала о том, насколько они были близки, рассказала Люде о своей той, другой, жизни, надеясь на поддержку и дельный совет. И получила все, чего так долго ждала: почти материнские объятия, нешуточные переживания и упреки в долгом молчании. Да, с бабушкой наверно тоже можно было поговорить, но Вера понимала, что не выдержит этого укора в глазах Нины Степановны.
— Вер, может слойки твои любимые постряпать? С вареньем, м? — бабушка заглянула в комнату одной головой, — Гриша из ямки компот из ранеток принес. Вер?
— Не хочу, ба, — девушка повернулась на другой бок и, услышав, как дверь тихонько закрылась, снова заплакала.
Сидели с Самохиной во дворе, на качелях. Задница примерзла так, что часть уже начала неметь, но они упорно качались, сжимая ледяные пруты рукавами от кофты.
— Ну, может, все-таки передумаешь?
— Да что тут думать Лен? Как ты себе это представляешь? Ты, твой Лютик и я? Замечательная компашка, ничего не скажешь, — Вера нахмурилась, наблюдая за двумя мальчишками, которые спорили, кто первый нашел картонку на горку, — Вы там будете сосаться, а я с Ельциным чокаться?
— Так проблема только в том, с кем ты будешь сосаться? — Ленка заржала, доставая из кармана пачку сигарет, — Не хочешь с Ельциным, найдем тебе кого попроще, для начала. Не все же по верхам прыгать.
— Ты сама от себя не устаешь? — Клинкова фыркнула, принимая из рук Ленки дымящуюся сигарету.
- Да я как лучше хочу, Вер. Ну, в самом деле, это же Новый Год, а не поминки.
— Столько лет были «поминки», а тут ты опомнилась. Неужели родители согласились тебя отпустить? Они вообще в курсе про Лютика?
— Слишком много вопросов, Клинкова, — Ленка по-пацански взяла сигарету, глубоко затягиваясь, — Родители сваливают к Лисовским, я сказала, что не пойду, мне хватило прошлого года с их сыночком-дегенератом.
— А с Лютиком то что?
— Да что ты к нему пристала? Цветет и пахнет твой Лютик. Естественно родители не знают про него, иначе бы такой пиздец начался, типо как так, с преподом, совсем погубилась.
— И?
— И я сказала, что буду встречать Новый Год с тобой, — Самохина непринужденно пожала плечами, передавая сигарету обратно Вере.
— Вот ты молодец, Самохина, вообще-то нормальные люди сначала думают, а потом говорят…
«Да уж, Клинкова, у самой мозгов нет, а все туда же — людей учить».
— А какая разница то? Я же не сказала «где», я сказала «с кем». Хватит причитать, Клинкова, появился шанс нормально отметить праздник, не куксись и соглашайся.
— У нас между прочим пополнением в семействе, — Вера усмехнулась, переводя взгляд горку, на которой в длинной очереди толкалась детвора, — Новый Год же семейный праздник, вот и буду встречать его с семьей. Самохина поперхнулась, выпуская окурок из пальцев.
— Залетела?
— Только после тебя, Самохина, — Вера иронично усмехнулась и тяжело вздохнула, — Гриша вымолил у Люды прощение и они вроде как теперь вместе. Ну, Новый Год явно с нами будут встречать.
— Ой, с этой дамочкой? Помирился? Закружила она нашего Гришку видать, — Ленка как-то тепло улыбнулась, задирая голову вверх, — Глядишь, уже и ему завидовать начнем.
— Да уж…
Домой идти не хотелось, видеть этот сочувствующий взгляд Люды, бабушку, которая хоть и молчала, но явно была рада такому раскладу, Гришка тоже светился как самовар на ярмарке. Было тошно, че уж там.