Кто уж и был холодным, так точно не Исаев. Он был горячим. Она почувствовала.
8
Утром проснулась одна.
«Как обычно».
В спальне было тепло и уютно, и Вера с удовольствием потянулась. Посмотрела на небрежно брошенную кучу ее одежды возле кровати и вздохнула. Исаев уже в темноте стягивал с нее эти проклятые колготки и тихо матерился. А она улыбалась, как блаженная дурочка, потому что кровать мягкая и белье чистое. И руки, сильные, немного шершавые, но снимал аккуратно.
«Может даже колготки не порвал» — Вера усмехнулась и поднялась с кровати. В зеркале поймала свое отражение, отмечая, как покраснели щеки. Потрогала ладонями грудь, сжала соски, потом живот, очертила пальцем пупок и скользнула ниже, перебирая волосы на лобке.
— Я думал, ты спишь.
Вера резко развернулась, закусывая губы. Артем стоял в пороге, сунув руки в карманы спортивных штанов, с интересом разглядывая голую Клинкову.
— Я думала, ты как всегда на работе.
— Жду, когда приедет Мишка, потом поедем. Решил зайти, разбудить.
— Ну, так буди, — Вера наклонила голову, смотря ему прямо в глаза, а потом снова развернулась к зеркалу. Артем, плечом оттолкнулся от дверного косяка, неспешно подходя к девушке.
— У меня сейчас нет времени на игры, Вер, — а все равно схватился за талию, прижимая ее к себе. Вера несдержанно ойкнула, обхватывая своими пальцами его руки, чуть потягивая темные волосы на запястье.
— Я просто соскучилась, мы неделю не виделись, еще это все… — улыбка пропала с ее лица, когда поймала его взгляд в зеркале. Он задумчиво продолжал ее рассматривать, обводя пальцами контуры девичьей груди.
— Мой друг пригласил меня сегодня на ужин, если хочешь, можешь пойти со мной, — Артем пожал плечами, трогая выступающие лопатки, потом помассировал ее напряженные плечи, шею.
— Люди, которые с тобой знакомы, пусть даже не лично, знают, что у тебя есть жена. Как ты себе представляешь наш совместный выход?
А внутри сердце заколотилось так сильно, Вера даже побоялась, что Артем услышит.
— Во-первых, это никого не касается, а во-вторых, я больше предлагать не буду. Не хочешь, я могу и Женю с собой взять.
— А можешь и кого-нибудь еще, — Вера не удержалась, язвительно фыркнула и вырвалась из его рук.
— А могу и кого-нибудь еще, — согласился Исаев, — Я предложил, твое право отказаться. Уговаривать не буду, если ты на это рассчитывала.
— Я еще не сказала «нет».
— То есть «да»? Идешь? — Артем снова сунул руки в карманы, насмешливо улыбаясь.
Очень хотелось согласиться, но что-то останавливало. Уязвленная гордость кричала, что надо все-таки послать все к чертям. Как смириться с тем, что он абсолютно ее не уважает? Да, вчера он вытащил ее из борделя, можно сказать спас от пожизненного рабства (если это сделает из него героя), до этого помог бабушке, но для чего? Если он «может кого-нибудь еще».
Стало обидно. До слез. До одури захотелось выебать ему мозги, но понимала, что нет смысла.
Говоря начистоту, конечно, Вере хотелось быть единственной женщиной. Но если жену, скрипя сердцем, она еще могла пережить, то вот какую-нибудь новую подружку — вряд ли. А то, что она может появиться также внезапно, как появилась Вера, сомневаться не приходилось. И от этого было настолько противно.
Потому что ревность. Самая настоящая бабская ревность.
Весь этот месяц, Вера металась, не зная, куда себя деть. Как вести себя с ним, что говорить, что делать. Потому что хотелось большего. И чтобы и он не подумал, что она очередная, слишком глупая, слишком наивная.
А по большому счету, она такой и была. И вела она себя по-детски. Но только лишь по тому, что эйфория от происходящего накрыла так сильно, что мозги вышибало напрочь, хоть ты убей. Эйфория, от мужика, который не разменивался на всякую глупость, а играл по-крупному. Сразу шел ва-банк. Ведь Артем был реальным воплощением мужчины, который решал вопросы, не тратя время на разговоры. Именно поэтому у Веры теперь была новая кровать. Подарок, но не ради подарка, действительно нужная и практичная вещь. А не плюшевый заяц и цветы с клумбы, потому что было романтично, но по факту нахер никому не нужно.
И у нее просто фонтаном било что-то внутри, пока он оставался таким же «отмороженным». Может ей, конечно, казалось, а может и действительно, ему это было просто уже не нужно.
Кому нужна эта любовь, когда за плечами уже осталось полжизни?
Она запуталась.