— Я уже заметил, что о Дика чары разбиваются, как струи о крепкое дерево. Помните, он гарпий душил, как хорь душит кур?.. А я перед ними цепенею, будто жаба перед ужом.
— А как колдуна стрелой в глотку на постоялом дворе? — поддержал Асмер. — Нет, нам бы тот волшебный замок не увидеть. Разве что с разгона мордой…
Рудольф засмеялся:
— Если кто так и обнаруживал, то уже не вернется, не расскажет! Дик, тебя не пытались там оставить?
Ланзерот поморщился, мол, кому он нужен, деревенский увалень, там слуг хватает, а я подумал, пытался вспомнить, сказал неуверенно:
— Ощутить не ощутил, но хозяйка посматривала как-то странно. Словно я должен был делать что-то совсем другое. А когда я уезжал, то уж совсем побледнела…
— Вот видишь!
— Но почему не велела задержать своим слугам? Там такие мордовороты!
Рудольф повторил:
— Мордовороты?.. Хорошее слово, надо запомнить. Дик, ты ж выставил себя героем, а она больше волшебством, чарами… К тому же надо думать, что и слуги не такие, какими видятся.
— Как это?
— Может быть, это прыщавые хлюпики, их можно завалить одним пальцем? Или веники ходят, а нам кажется, что здоровенные воины с мечами размером с весло… Словом, она побаивалась тебя тронуть, вот что! Отпустила потому… что не могла задержать. Или не рискнула.
Принцесса посматривала на меня с опаской. Я вспомнил, что я ж теперь свободен от всех обетов и клятв, можно бы принести снова… но что-то удержало. Я смогу оказаться полезнее, сказал я себе в оправдание, сохранив независимость. Несвободного могут послать навоз возить, привычное дело в мире, где еще нет автомобилей, зато все утопает в навозе, дает корм воробьям…
По ту сторону костра насыщались Ланзерот и священник. На миг показались одинаковыми, только они двое едят без жадности, соблюдают какие-то непонятные мне манеры, посматривают с одинаковой настороженностью.
Священник сказал сухо:
— Подвиги, чары… но как вырваться из-под власти этой проклятой омерзительной колдуньи доблестному Галахарду?
Я ответил почти так же суховато:
— Та власть… выглядит странно. Там сошлись две равные силы. Она не может сломить его волю… он просто святой!.. а у него недостает силы, чтобы вырваться из оков ее воли.
Бернард спросил угрюмо:
— А ты в самом деле ничего не мог? Ведь ты въехал и выехал свободно. Или пришлось прорываться обратно с боем? Ты говори, не скрывай.
— Нет, — ответил я честно. — Никакого приворотного зелья, никаких ядов, никто не подстерегал за дверью с отравленным кинжалом в руке или в зубах. Похоже, все силы волшебницы брошены на битву с Галахардом.
Рудольф и Асмер переглянулись, Рудольф проворчал:
— Неплохая там битва. Я бы не отказался побыть и побежденным.
— Ну-ну, — оборвал Бернард сурово. — Даже шутить нельзя с такими делами! Падать легко, выкарабкиваться из геенны огненной трудно. Потому Галахард и держится изо всех сил, не делает и шага.
Священник побледнел от гнева. Ланзерот положил широкую ладонь на его тонкую птичью лапку, предостерегающе сжал. Священник открыл и закрыл рот, но Ланзерот настойчиво потряхивал его ладонь, и священник только выговорил зло:
— Несчастные слепцы!.. Поздно будет раскаиваться, когда в котле… А эта волшебница — просто старая мерзкая тварь, гада подземная! Ей лет сто, если не тысяча.
Я возразил:
— Она молода. Я ж увидел ее закрытый колдовством замок? Значит, и она такая, какая есть. Да и Галахарда не обманывает…
— Не обманывает?
— Не обманывает, — ответил я упрямо. — Она добивается, чтобы он ее полюбил. Жаждет, чтобы полюбил… честно. Без магии!