Меня хвалили, что я отыскал Бернарда, я кивал, разводил руками, едва ли не шаркал ножкой и тупил глазки, но инстинктивно спрятал родовой знак Ганслегеров поглубже под рубашку, а про свое баронство смолчал вовсе. Ланзерот придет в ярость, ведь по кодексу простолюдин вообще не смеет вступать в поединок с лицом благородного происхождения, за это оскорбление виселица обеспечена даже победителю. Вряд ли меня поддержали бы даже Бернард и Рудольф с Асмером, разве что священник бы осенил крестным знамением: ведь все люди равны перед Богом, но как раз от священника мне меньше всего хотелось одобрения. Тем более что от виселицы не спас бы и священник. Да и не стал бы: то дела мирские, пустяки, главное — спасти душу. Даже принцесса тоже не похвалит… Нет, за убиение одичавшего барона явно похвалит, ведь я только защищался, а в этих случаях и простолюдин может… наверное, может, однако в присвоении себе целого замка есть что-то нехорошее. Как будто украл. Или хуже того — выиграл в телелотерею. Другие годами строят, камень на камень громоздят, семь потов проливают, а я пришел и хапнул. Как в казино.
Насчет коня пришлось соврать, мол, бегал там по полю с опустевшим седлом, а я своего к тому времени потерял… Что потерял, никого не удивило, но вот найденному коню все дивились, говорили обязательные слова завистников, что дуракам везет, Асмер сказал авторитетно, что в Зорре вровень такому отыщется разве что в конюшне Беольдра, это двоюродный брат короля, великий воин, герой и знатный лошадник, а Рудольф, согласившись, добавил, что даже в конюшне Беольдра мало таких, кто встал бы вровень с таким красивым зверем.
Конь под Рудольфом дрожал, уши прижаты, как у перепуганного пса. Я обратил внимание, что Рудольф сидит напряженно, коленями стискивает конские бока с такой силой, что трещат ребра. Костяшки пальцев побелели, он с такой силой натягивал повод, что едва не раздирал обезумевшему животному рот.
Я крикнул встревоженно:
— Что случилось?
Рудольф огрызнулся:
— Езжай!
В голосе звучала ярость. Я послушно проехал мимо, а когда догнал Асмера, спросил тихонько:
— Что с ним?
— Волки, — ответил Асмер хмуро.
— Напугали?
— И покусали. Обоих. Ты бы видел, в каком виде отыскали Рудольфа! Они ж его едва не на клочья… Бернард в сравнении с ним так совсем живчик и вовсе даже не поцарапанный… Правда, Рудольфа только искусали, но зато так, что живого места не осталось…
Я зябко передернул плечами. То-то принцесса и священник бледные, как тени, а сейчас из повозки даже не показываются. Но Рудольфа все-таки сумели, что за медицина в этом мире… Правда, вера творит чудеса, как говорят наши теологи. Да и всякие там целебные травки. Надо спросить, не из крестьянок ли наша принцесса, что такие секреты народной медицины знает…
Рудольф, как я заметил, почему-то старался держаться в сторонке от остальных. Конь под ним уже смирился, тащился, едва передвигая ноги, слишком усталый, чтобы чего-то страшиться. Рудольф поднял голову, когда я проезжал мимо, и меня словно окатило ледяной водой. Но все же я, человек своего века, века сплошного притворства, именуемого политкорректностью, не подал вида, что меня что-то испугало.
У Рудольфа всегда были светло-голубые глаза, цвета утреннего неба, без привычной голубизны полудня. Но сейчас я как будто взглянул в два ковша кипящего золота.
На ближайшем привале мне пришлось рассказать о своих ночных и дневных скитаниях. Снова умолчал, что стал владетельным бароном. Это для меня фигня, что мне эти замки, если в них нет телевизора и холодильника, что толку с баб, простых, как коровы, что толку со звания баронства, если это не дает анлимитэд в Интернете или хотя бы права на бесплатную выделенку, но эти люди могут серьезно обидеться, что я, простолюдин, вот так разом нагло захватил то, о чем некоторые из них могут только мечтать. Пусть не Ланзерот или принцесса, но Рудольф и Асмер уж не отказались бы от баронства Ганслегеров. Да и Бернард…
Спохватившись, я вытащил из седельного мешка книгу, протянул священнику:
— Отче, я отыскал в разрушенной часовне.
Он смотрел подозрительно на книгу, будто я протянул ему бомбу с тикающим таймером, потом поднял взгляд на меня.
— Что это?
— Книга, — объяснил я терпеливо. — Книга. Вот обложка, а там страницы. Даже миниатюры киноварью, очень красивые…
— Дьявольская книга! — заявил он.
— Да нет, — ответил я ошарашенно. — Там жития, молитвы даже… Одной я оградился от исчадий… да, исчадий. Красивые, правда, но я оградился. Не хотел быть пауком, которого потом самки съедают…
Священник брезгливо отодвинулся. Бернард взял в руки, полистал, брови приподнялись.
— Да вроде бы Святое Писание…
— Собранное еретиками! — заявил священник. — Они искажают истинный дух церкви. Впрочем, давай. Посмотрю на досуге.
Бернард книгу отдал, вытер пот, сейчас и книга для него тяжелее наковальни, перевел взгляд на меня, внимательный и несколько удивленный.
— Галахард, — повторил он слабо. — Ты видел Галахарда… И даже говорил с ним. Ланзерот, ты слышишь?
— Дуракам везет, — ответил Ланзерот брезгливо. — Говорят, замок Озерной феи не всякий может увидеть… Очень не всякий!
Рудольф заметил настороженно: