— Да ничего. Поспим еще, а то рассвет уже близко.
Бернард фыркнул, а Ланзерот сказал вполголоса:
— Он знает, что, похваставшись, умалит победу.
Я услышал, на душе разлилось нежное тепло. «Видела бы меня принцесса», — мелькнуло в голове. Хоть и застали врасплох, но я показал себя неплохо. Надеюсь, Бернард ей расскажет, что это я троих…
Глава 16
Утром пробудился под птичий щебет. Воздух был сухим, вчерашний дождь остался где-то в другом мире, а здесь земля все такая же сухая и твердая. За деревьями открылся ручей, даже не ручей, как вскоре я обнаружил, а почти речка, кое-где перегороженная бобровыми плотинами, из-за чего в запрудах воды скопилось, как в Цимлянском море.
Коней напоили, сами рыцари не больно спешили искупаться. На меня смотрели с удивлением и подозрением, будто я с пóтом смывал и божью благодать. Я поспешил поскорее вытереться, пошел седлать коня себе и Бернарду.
Рудольф за моей спиной восхищенно цокнул языком. Я обернулся, священник пошел по воде в самом широком месте. Я протер глаза, вытаращил их, чувствуя, что они у меня выдвигаются, как у хамелеона на стебельках. Вода прогибается под подошвами растоптанных башмаков священника, как молодой ледок… нет, как пленка поверхностного натяжения под лапами жука-плавунца, как под бегущей водомеркой!
Но водомерка на шести или восьми широко расставленных лапах, а священник двигается на задних конечностях, его шатало, я успел подумать, что, если упадет: прорвется ли пленка под его растопыренными пальцами или сухим и острым задом… Ланзерот, Бернард, принцесса и Рудольф с Асмером смотрели с благоговением. Все шевелили губами, Ланзерот перекрестился, а губы Бернарда шлепали, словно что-то жевал. Судя по его просветленному виду, он шептал явно не площадную брань.
— Великий Билл, — сказал я вполголоса, — и его Майкрософт… Как он это делает? Водоотталкивающие подошвы?
Рудольф ответил шепотом, глаза не отрывались от священника:
— Верь, и ты пойдешь по воде.
Я вздрогнул.
— Благодарю. Не стану даже и пробовать.
— А ты призови своих демонов, — посоветовал он злорадно.
— Каких?
— Ты только что называл их имена… Но что они против Бога?
— С нами Бог, — согласился я. — Так кто же против нас?
Рудольф на миг перевел взгляд на меня.
— Прекрасные слова! Кто это сказал?
— Не помню, — пробормотал я. — Помню только: Дойчлянд, Дойчлянд, юбер аллес, юбер аллес, Гот мит унс…
Но Рудольф не слушал, глаза не отрывались от священника, что дошел уже до середины реки. Балахон колыхался, в прозрачной воде видно было, как снуют рыбешки, шарахаются от темной тени, что скользит по оранжевому песчаному дну, как жуткое чудовище.
Священник наклонился, я уж подумал, что высматривает тайные знаки, но худые руки метнулись к воде. Шлепок, брызги, священник разогнулся, в руках билась крупная толстая рыбина.
— Отец небесный, — прошептал Рудольф, — вот это охотник!.. У меня собака была, поверишь, как медведь! Так она тоже вот так часами сидела и била по воде лапами…
— И что? Ловила?
— Еще как!.. У нее ж когти…
Священник выбросил на берег рыбу. Рудольф безуспешно пытался поймать, она выгибалась дугой и с силой отталкивалась от земли, прыгала, скакала. Прибежал Асмер и ловко стукнул рукоятью топора по голове.
Священник поймал еще три, одна другой крупнее. Лицо его сияло торжеством.
Я тихонько спросил Бернарда:
— А как же не убий, не проливай крови?.. Он же не дал тебе оленя пырнуть ножом…