— Сэр Ричард, спасайте…
Леди Глория посмотрела уже с интересом на него, потом на меня, а я пожал плечами:
— Дорогой барон, что спасать? Все верно святой отец Дитрих говорит.
— Но… вы тоже так думаете?
— Абсолютно, — сказал я.
— Но… гм…
Отец Дитрих грозно осматривал сидящих за столами, и везде отдергивали руки от вилок, словно их только что вынули из горна с горящими углями.
Я оставил леди Глорию на попечении барона, подошел к своему месту, но тоже не сел, сказал громко:
— Мне отрадно видеть единство светской власти и духовной!.. Его Святейшество папа римский будет абсолютно прав, если запретит такое кощунство! Только дьяволу могла прийти в голову такая штука, и лишь его сторонники могут пользоваться этой так называемой вилкой!.. Нет-нет и еще раз нет!.. Ни один христианин не станет ею пользоваться, а кто станет — да сгорит в аду! А мы ему поможем. Я заявляю со всем смирением христианина, что лишь с тремя зубцами можно брать вилку в руки, и только в таком виде она приемлема, так как тремя зубцами олицетворяет Отца, Сына и Святаго Духа!
Сэр Растер открыл рот для протеста и тут же звучно захлопнул. Барон Альбрехт ехидно улыбнулся, леди Глория вскинула тонко очерченные брови, к ним быстро подошел сэр Жерар и что-то жарко начал нашептывать барону. Мне показалось, что в интересах наполнения казны договаривается разместить большой заказ на изготовление трезубых и утилизацию двузубых.
— И еще, — добавил я, — вилка с прямыми зубцами не только символизирует рога дьявола, но и его гордыню! Потому вилки надлежит изготовлять слегка изогнутыми, напоминая, что не только люди, но и вещи должны склониться перед Господом Нашим!
Отец Дитрих смотрел на меня пристально, явно колеблется, затем медленно кивнул, сел за стол, ему тут же подвинули блюдо с уже порезанным гусем, и великий инквизитор начал брать мясо руками, раз уж трезубые вилки еще не изготовлены.
Леди Глория уже исчезла, а барон приблизился ко мне сзади и пробормотал:
— Три зубца вместо двух, гм, понимаю, это просто гениальный ход, чтобы легализовать…
Я возразил:
— Просто удобнее, увидишь.
— …но зачем эта изогнутость?
— Ах, барон, — ответил я рассеянно, уже снова думая о флоте и его проблемах, — прямой вилкой можно только накалывать, а изогнутой — еще и зачерпывать. Только изогнутость позволит вилке сталь королевой кухонной утвари.
Он недоверчиво заулыбался.
— Ну да, прямо королевой…
— А что? И этих вилок будет множество. Для мяса, для рыбы, для десерта…
Он замахал руками, прерывая меня на полуслове:
— Сэр Ричард, я лопну от смеха! Вилки, да еще разные? Одни для мяса, а для фруктов совсем другие? Га-га-га, это же надо!.. Га-га-га!..
Глава 8
В зал вошел и остановился, оглядывая танцующих, высокий поджарый рыцарь в кирасе поверх бархатного кафтана. Лицо жестокое, хмурое, нос перебит, шрам на левой брови, штаны из толстой кожи с мелкими вставками из блестящей стали, а сапоги высокие, укрепленные металлическими полосками…
Я вскочил обрадованно, обогнул стол и быстро пошел навстречу. За столом все поднялись и с притворной радостью смотрели на незнакомого большинству из них рыцаря.
— Дорогой сэр Генрих, — сказал я и раскинул руки.
— Мой лорд, — произнес он с улыбкой.
Мы обнялись, я через его плечо видел, как в спину графа Гатера поглядывают с завистью, сегодня же начнут набиваться в друзья, и, отстранив чуть, сказал искренне:
— Дорогие друзья, рад представить вам своего друга графа Генриха Гатера фон Мерзенгарда! Он первым… или в числе первых принес мне присягу в Вестготии, так что прошу любить и жаловать!.. А вас, дорогой сэр Генрих, прошу остаться при моем дворе! Мне так недостает вашего светлого ума и практичного взгляда на вещи!