— Капитан, вы слишком осторожны!
Ордоньес нахмурился, но перехватил мой предостерегающий взгляд и сказал подчеркнуто мирно:
— Да, капитан, да. Я, адмирал флота, осторожен.
Корабль приближался слишком быстро, матросы постепенно убирали паруса, замедляя скоростное скольжение по водам, наконец прогремел вопль:
— Убрать стаксель! На фалах стоять!
Ордоньес прокричал:
— Отдать якорь!
Тяжелая болванка с изогнутыми рогами с шумом ударилась о воду и быстро пошла ко дну, с лязгом утаскивая за собой металлическую цепь.
— Что ж, — сказал я бодро, — попробуем высадиться. Островок в самом деле невелик, за пару часов обойдем весь. Если что и спрятано, отыщем.
Мертон уже по-хозяйски отвязывал шлюпку, и вид у него был таков, словно всю жизнь плавает на таких огромных кораблях, ничего необычного, все знакомо и даже приелось. Я кивнул на него Юргену и шепотом велел присматривать. Когда человек держится настолько уверенно на чужом корабле, у него что-то может быть на уме и не совсем нужное нам.
Ордоньес лично потыкал пальцем в тех, кому доверяет высадку на такой опасный островок, проверил оружие. На меня лишь покосился, вздохнул, понимая, что я сам еще то оружие, и дал команду спустить на воду вторую шлюпку — чем больше народу высадится на остров, тем ему будет спокойнее за меня.
— Какой же я дурак, — проворчал он вполголоса.
— Все мы, — ответил я дипломатично, — кто больше, кто меньше. Здесь хоть без женщин, никто не смеется. А что не так?
— Раньше думал, — буркнул он, — стать капитаном пиратского корабля — предел мечтаний любого мужчины.
— Дорогой граф, — заметил я, — вы уже адмирал!
Он вздохнул:
— Ага, еще и граф, и адмирал… Но эрцгерцогу на берег можно, а вот захудалому графу…
— Графу можно, — уточнил я, — а вот адмиралу в самом деле, увы и нет. Он на море всему как бы вот так. Да и на графа не наговаривайте, любезнейший! Обижаете. Захудалости в упор не нахожу, в Геннегау все женщины будут ваши и даже вашими, уж я-то знаю их подлый нрав и скорблю заранее.
Мертон уже спустился в лодку, оружия ему не дали, зато наши вооружились до зубов. Я помимо меча и кинжала, что как бы положены мужчине по статусу, взял лук Арианта и арбалет. Юрген заметил несуразность, вскинул брови, я объяснил, что это игрушка для моего будущего сына, заранее приобрел, видишь какая красивая?
Он хмыкнул и отвернулся, у высоких лордов свои причуды, простому человеку их дури не понять. Я спустился за ним, гребцы дружно опустили весла и сделали мощный гребок.
Юрген покрикивал, задавая темп, шлюпка не идет, а летит, часто подпрыгивая на волнах, как дурашливый дельфин, а остров то взлетает до облаков, то скрывается за стеной воды. Совсем рядом вторая шлюпка словно соревнуется в скорости с нами. Тоже мне, спартакиаду устроили…
Слабый ветерок совсем стих, черный столб поднимается в небо по прямой, лишь иногда лениво сдвигается в стороны, но теперь видно, как в нем проскакивают огненные искры, жгучие и стремительные, уже целые рои вылетают из-за оплавленной глыбы и уносятся в небо быстрее, чем любая стрела или арбалетный болт.
Лодки одновременно проскрежетали днищем по крупной гальке, я выскочил одновременно с Юргеном, он охнул и опасливо посмотрел под ноги. Почва дрожит и глухо стонет, как огромный придавленный камнями зверь, тревожное чувство, что это чудовище вот-вот освободится, и тогда вся эта груда камней взлетит до небес, а страшный исполин с грозным ревом поднимется во весь рост…
Мертон встал рядом, в глазах страх, но и странный восторг, проговорил с чувством:
— Как давно я хотел ступить на эти камни!
— И что мешало? — спросил Юрген. — Ты же местный, не так ли?
Мне показалось, что намекает на нечто, но Мертон лишь пожал плечами.
— Потому что никто из местных не рискнул бы со мной. Это вы, сумасшедшие, свалились откуда-то…
Я сказал нетерпеливо:
— Рассыпаться цепью. Соблюдать осторожность. При любых признаках чего-то не того, вы поняли, останавливаться сразу и давать сигнал. Не геройствовать…