Юрген проследил, чтобы все расселись по лодкам, вскочил последним и выжидающе смотрел на меня. Я помахал рукой, иду, дескать, сейчас иду, а за спиной раздался сдавленный голос баннерета Матиуса:
— Я согласен быть рядовым, сэр Ричард, на таких кораблях. Я хочу повидать мир, побывать на северном континенте!
— Вы его увидите, — пообещал я.
Охрана помогла стащить шлюпку в воду, даже разогнали и толкнули, уже сами забежав в воду по пояс, мои орлы дружно сделали гребок и погнали мощными рывками лодку в сторону «Богини Морей», хотя «Ужас Глубин» выдвинулся даже чуть вперед, готовый принять удар на себя.
Баннерет смотрел на корабли неотрывно, и чем ближе мы подходили, тем больше в его лице появлялось благоговения. С борта сбросили нам веревочную лестницу, я поднялся первым и сразу попал в объятии Ордоньеса.
— Что с вами случилось? — потребовал он.
— Все расскажу, — пообещал я. — А пока хочу представить вам… сейчас, сейчас…
Баннерет поднялся последним, сразу сориентировался и учтиво поклонился Ордоньесу.
— Матиус Хельм, — представил я. — Четвертый сын стекъярла, здесь это то же самое, что и король, но является всего лишь, как вы поняли, баннеретом. На службе владетельного эрла сэра Хакса Элкинса, который является вассалом стекъярла Уилла Поултера…
Ордоньес покачал головой.
— Приветствую вас, Матиус. Но почему такой низкий титул?
Матиус посмотрел на меня косо.
— Ваш соратник… знает слишком много.
— Умозаключения, — сказал я скромно. — Трое старших сыновей пользуются меньшей популярностью у народа и, главное, армии. Сэра Хельма всячески придерживают от продвижения… во избежание, как вы понимаете. Здесь ему ничего не светит, братьев не обойти.
Ордоньес кивнул.
— Хорошо, располагайтесь, сэр Матиус. Ваша судьба в руках сэра Ричарда, а мы все лишь его команда. А теперь, Юрген, командуй отплытие!
Юрген набрал в грудь воздуха и заорал, как деревенский петух, громко и мощно:
— По местам стоять, с якоря сниматься!
В ответ раздались голоса:
— На шпиле стоять!
— На шпиле стоять!
— По местам!
Я спросил Ордоньеса:
— Поспать удалось?
— Немного, — ответил он, — что-то у меня сдвинулось. Днем клонит в сон, ночью готов распевать песни…
— Это скоро пройдет, — утешил я. — Происшествия?
— Никаких, — заверил он. — Ночь прошла спокойно. Надеюсь, вы тоже успели поспать.
Мне показалось, что он намекает на что-то, но Ордоньес очень старательно смотрел в море, где небо смыкается с водой в настолько удивительно ровную линию, что даже непонятно, почему так, но все равно смотреть приятно.
— Успел, — ответил я. — Поднимайте паруса.
Он кивнул.