Возница, что дремал на облучке, очнулся от грохота копыт и с удивлением смотрел на приближающихся всадников. Страха на его лице я не усмотрел.
Бернард оглянулся на меня, нахмурился, буркнул неприязненно:
— Надо было остаться.
Ланзерот спросил звучным голосом:
— Откуда путь держишь, почтеннейший?
Он заступил своим конем дорогу. Возница натянул поводья, лошади с великим облегчением остановились. Я покосился на второго всадника, тот тоже придержал коня.
— Из Ирама, сэр рыцарь, — ответил возница почтительно. — Мы купцы, зарабатываем немного…
Бернард хмыкнул:
— В Ирам ездить — большой риск, так что зарабатываешь неплохо. Но ты не трусь, грабить не будем. Что там в Ираме? Разве там люди еще остались?
Возница поклонился.
— Города живут, ваша милость. Многие, правда, сбежали, но многие остались. И то сказать, нечисть если и была в этих землях, то ее либо побили, либо ушла обратно. Я третий раз езжу, но там безопасно, как в Срединных Королевствах…
Бернард кивнул, медленно пустил коня вдоль каравана. Его железная рука похлопала по мешкам, зоркие глаза оглядели придирчиво груженых коней. Всадник, замыкающий караван, казалось, дремал. Я раздраженно смотрел на Ланзерота и Бернарда, тоже мне таможенников корчат, они медлили, все еще не пропускали повозку, осматривали бесцеремонно, грубо. Бернард объехал телегу с другой стороны, снова пощупал мешок.
— Зерно везешь?
— Зерно, ваша милость!
— Странно…
— Что не так, ваша милость?
— Разве зерно не нужнее там, в городах?
— Я ж говорил, народу стало меньше!
— Да, но вне городских стен землепашцев еще меньше, — проговорил Бернард. — Да и вообще…
Он протянул это «вообще» таким зловещим голосом, что моя рука невольно потянулась к молоту. Возница не на шутку перетрусил.
— Что не так, ваша милость?
— Осажденные всегда накапливают зерно, — сказал Бернард медленно, как муравьи в закромах. — Ты кто, вор?
Мне стали чуть понятнее действия Ланзерота и Бернарда, хотя вообще-то ворья везде немало, пусть их ловят люди шерифа, а у нас, везущих драгоценную реликвию, должны быть другие заботы.
Возница воздел руки. Мне показалось, что он готов скатиться с облучка телеги и пасть в дорожную пыль на колени перед конем Бернарда.
— Благородные рыцари! — возопил он плачущим голосом. — Да не вор я, не вор!.. Я честный торговец!.. А зерна в этих землях немало. Мяса — верно, мало, нечисть до мяса падка, они ж не только людей пожирают, но и зверей… поверите ли, не только стада диких свиней переловили и сожрали, но и стаю волков как-то догнали и разорвали в клочья…
Бернард кивнул:
— Значит, все-таки нечисти в этих краях немало?
— Да не в этих, — сказал возница плачуще, — а в тех!.. Сюда если и проберется какая, то вреда от нее мало.
Ланзерот уже обогнул караван, приблизился с другой стороны. Лицо у него было скучающее.
— Ладно, — сказал он неожиданно, — перекрестись, что не врешь, да езжай себе дальше.