Читать книгу «Цикл "Ричард Длинные Руки". Компиляция. 1-28» онлайн.
Далеко впереди вроде бы послышались слабые крики. Я насторожился, привстал в стременах. Там, за клочьями неопрятного тумана, взметнулась желтая пыль, взлетели испуганные птицы. Как будто бы донеслись слабые удары металла о металл…
— Дик!
Это отчаянно кричала принцесса. Я вздрогнул, справа шагах в десяти прямо из травы поднялись крупные разрисованные цветной глиной люди. Моя рука шлепнула по рукояти молота, так пьяный ганфайтер бьет по кобуре. Молот вырвался из ладони, как воробей, часто-часто хлопая по воздуху невидимыми крыльями, но ударил, как противотанковый снаряд, вернулся в ладонь, я метнул в другого, третьего, а четвертого я встретил уже грудь в грудь.
Его кривой меч со звоном ударил о мой щит, в ответ я шпажно ткнул мечом в голый живот. Человек отчаянно вскрикнул, я тут же выдернул лезвие и послал коня на другую сторону повозки. У колес лежали двое, пораженные стрелами, пузырились широкие лужи слизи, а еще двое вытащили принцессу, один перебросил ее через луку седла, яростно пришпорил коня…
Она дралась, кусалась, царапалась, а затем, когда поняла, что вырваться не сможет, закричала:
— Дик!.. Помоги!
Этот крик стегнул меня по нервам, как пропущенный через тело электрический ток. Легкий степной конь уходил на немыслимой для наших могучих коней скорости, всадник пригнулся, прижимая принцессу и уменьшая сопротивление ветру… Молот разнес ему затылок, как если бы кто палкой ударил по гнезду с куриными яйцами. Принцесса вскрикнула, однако сумела перехватить повод, замедлила бешеный бег, я догнал, вместе столкнули с седла убитого, но тот зацепился ногой в стремени и поволокся следом.
Я едва не плакал от любви и жалости к принцессе, настолько она прекрасна в своем божественном испуге, бледная и решительная, на волосах, плечах и руках отвратительная грязь из разбитой вдрызг головы разбойника, но глаза горят решимостью, руки дрожат от ужаса, но делает все, что нужно, ибо на то мы и люди, чтобы делать то, что нужно, а не то, что хочется…
Галопом вернулись к повозке, а с другой стороны так же галопом мчались Ланзерот, Бернард и Рудольф. За ними вихляющей рысью торопился Асмер, он пошатывался в седле.
Из повозки высунулся священник, в руках арбалет со взведенной тетивой. Волосы дико всклокочены, в глазах ужас, стыд. Завидев всех нас, он отшвырнул арбалет, упал на колени перед ближайшим разбойником, забормотал молитву.
Ланзерот, увидев принцессу, вздохнул с великим облегчением. Бернард сказал виновато:
— Впереди в самом деле была засада… Но, выходит, рассчитали правильно. Засадой просто отвлекали.
Рудольф бросил зло:
— И ворон, похоже, пугали сами. Дик, ты молодец.
— Их было немного, — ответил я, как положено отвечать герою, и покосился на принцессу. Но она, видимо, уже считала меня героем, потому лишь торопливо срывала верхушки трав и брезгливо счищала с себя грязь. — Но заметили, что нападают все чаще?
Глава 23
Но участились не только нападения в пути, как я заметил. Все чаще чувствовал пристальное внимание чего-то незримого. Нет, при всем неверии в астрологию и прочую хреномантию, я сталкивался с необъяснимым и раньше. Начинает вдруг вертеться в голове песенка, да так назойливо, а через некоторое время приятель рядом начинает напевать ее вслух. Если это не магия, то не магия и это вот прощупывание меня на расстоянии, не магия мои полеты во сне, когда я могу подраться с такими же… летунами. Даже мой летающий молот — не магия, ведь с ним все понятно и предсказуемо. Даже понятнее, чем, скажем, с электричеством, которое непонятно абсолютно всем, даже самым ученым академикам.
Однако это незримое внимание бывало иногда просто отвратительным. Словно кто-то огромный, водя окуляром микроскопа по капельке воды, вдруг из мириадов амеб выбирал именно меня, всматривался, а его мощь сверхсущества действовала… очень сильно, чтобы не сказать больше.
Пытаясь стряхнуть ощущение чужого присутствия, я начинал думать о принцессе, о ней думать всегда приятно, и в этих случаях я чувствовал, как это нечто огромное в разочаровании убирает от меня всесильные щупальца.
С юга, где особенно чистое синее небо, потемнело, пошли черные, тяжелые, как горные цепи, тучи, давящие и угнетающие. Дышать стало тяжелее, даже мой простой кожаный панцирь давит на плечи. Желание пустить коня вскачь сменилось на стремление найти нору и забиться поглубже.
В тучах грозно потрескивало, словно лопался камень, грохот катился по долине, сшибая углы и превращаясь в обкатанный рокот, все еще грозный, но не такой свирепый.
На краях черной тучи страшновато забелела пена, словно на узде загнанного коня. Я часто посматривал наверх, там кривляются злобно и корчат гримасы жуткие рожи. Помню, в глубоком детстве я еще видел в облаках скачущих коней, бегущих слонов, снеговики, паруса кораблей Магеллана, сказочные замки, но уже давно вижу только облака, просто облака. Да и какие облака над Москвой, так, грязные серые тучи, лохматые и загаженные промышленными газами.
Но сейчас в самом деле вон там проплывает замок, настоящий замок из белейшего мрамора. Буквально утопает в защитных укреплениях, солнце искрится на вершинке вала, вот края подъемного моста… Но я чувствую, как оттуда некто наблюдает за мной неотрывно и злобно.
Островки леса попадались реже. Если север весь в непроходимых лесах, дремучих и болотистых, то сейчас колеса нашей повозки оставляют след в безлесных долинах, в равнинной степи. Но зато, когда встречаем лес, деревья вдвое, если не втрое выше северных, да и толще почти впятеро…
«На севере почти сплошь болота, — подумал я. — А на болотах какие деревья растут? Больные, мелкие, не породистые. Зато здесь если выживают, то обязательно великаны…»
Останавливались всегда в лесу. Во-первых, хорошее укрытие, во-вторых, такие леса вырастают не на пустом месте: там обычно родник, а то и начало хорошего ручья, что может уйти в песок всего через пару сот шагов.
Мы направились к такой роще, Ланзерот указал направление, где наверняка вода, там вершинки деревьев зеленее, Асмер держал перед собой двух подстреленных по дороге косуль…
Деревья затрещали. Мне показалось, что в глубине леса бригада лесовальщиков: одно дерево с треском повалилось в сторону, другое, третье… И лишь когда упало четвертое, я с ужасом сообразил, что никакие стахановцы не пилят лес с такой скоростью и что кто-то двигается через вековой лес, раздвигая и ломая деревья, как я шел бы через камыши!
— К бою! — прокричал Ланзерот. Он первым понял, что, кто бы ни шел, от такого бегством не спастись, рука его с жутким лязгом выдернула меч. Одно движение головой, и забрало с металлическим лязгом закрыло ему лицо. — Асмер, копье! И — уводи повозку!
Кнут засвистел, на воловьи спины плеть обрушивалась с пистолетными хлопками. Волы понесли, Асмер не стал рвать рубаху и кричать, что он — воин и потому примет бой вместе со всеми, на ходу что-то крикнул в повозку, оттуда руки принцессы и священника выбросили длинное рыцарское копье.