— Выбил самого графа Виндзорского, — пробормотал за спиной Растер. — А он был хорош…
— В прошлые годы, — возразил барон Альбрехт. — Пора бы уже и поостыть. Молодость свое возьмет.
Графа Виндзорского подняли в сидячее положение, он воспротивился, когда хотели поднять на руки, сам встал, пошатываясь, тряхнул головой и пошел, прихрамывая, в сторону своего шатра.
— Этот больше не выйдет, — сказал Растер.
— Почему? — спросил Альбрехт. — На коня взобраться помогут. А копье удержит в любом случае. У него такое уже бывало.
— Но никогда его не выбивал из седла новичок, — угрюмо пояснил Растер. — Похоже, наземь упал не только он.
— А что еще?
— Его дух.
— Упасть одно, — пробормотал Альбрехт, — сломаться — другое.
На поле под звуки труб сшиблась новая пара, эти всего лишь сломали копья и разъехались за новыми. Растер азартно сопел, охал, вздыхал, наконец наклонился к моему уху:
— Ваша светлость… все еще не жаждете вступить в поединок?
Я покосился на прислушивающихся рыцарей, сразу прервали разговоры и насторожили уши, сказал громко:
— Ах, сэр Растер!.. А если, не дай бог, выиграю?.. Вы понимаете, что меня ждет?
Он спросил настороженно:
— Что, кроме чести и славы?
— Сэр Растер, я должен буду выбрать и королеву турнира!
Он замедленно кивнул, еще не врубившись.
— Ну…
— И тогда, — закончил я, — будет сидеть рядом, уверенная, что считаю ее лучшей из лучших, достойнейшей и замечательнейшей, и что бы я потом ни делал для нее, ей будет мало. Леди ведь, знаете ли, сколько может съесть! Как сэр Редьярд и предупреждал: деньги, славу и честь… Но если выберете вы…
Он прервал недовольно:
— Простите, ваша светлость, я так далеко не заглядывал. Это как-то не по-рыцарски.
— Зря, — сказал я наставительно.
Он в ужасе помотал головой.
— Нет, я не хотел бы очутиться в майордомах! Это ж сколько думать головой надо, просто ужас для благородного человека.
Он поспешно отступил к соратникам. Я отвернулся к турнирному полю, а за спиной звучно звякает железо, это сэра Растера хлопают по спине и плечам, хвалят за верность рыцарским идеалам.
Глава 14
На поле грохот копыт, рыцари гарцуют, горяча коней перед схваткой, сквозь шум прорезаются звонкие голоса глашатаев, провозглашающих, что такой-то лорд будет биться тупым оружием, такой-то предпочитает боевое, внезапно наступающая тишина, когда юный помощник герольда, поглядывая то на одного рыцаря, то на другого, проверяет их готовность к бою, затем взмахивает клетчатым флагом и поспешно отпрыгивает с линии атаки.
Частый стук копыт, удар железа о железо, и тут же трибуны по обе стороны взрываются криком, кто ликующим, а кто горестным.
Мои лорды уже в турнирных доспехах, исчезают по одному, спускаясь на поле, а оставшиеся ревниво следят за поединками. Арчибальд, для которого эта жестокая потеха в новинку, в Сен-Мари на турнирах всегда бьются только тупым оружием, смотрел жадными глазами, охал, вздыхал, наконец вскрикнул пораженно:
— Что за черт на том коне? Восемь боев и ни одного поражения!