Я сказал, морщась:
— Дорогой барон, хоть расшибитесь, но найдите компромат. Сволочи они, развратники, детей насиловали, от Кейдана рассчитывали… а то и получали горы золота?
Он вздохнул, в глазах сочувствие, развел руками.
— Увы…
— Что удалось собрать?
— Ничего, — ответил он. — Чисты, как рыба в горном ручье. Не богаты, но у них все есть, чтобы не ходить с протянутой рукой. Прекрасные ребята, а по молодости честны и преданы сюзерену больше, чем нужно. Это они вас, ваша светлость, не за блага какие-то, а… порыв души.
Я сказал желчно:
— Борцы за справедливость?
— Именно. Борьба с узурпатором.
Я поморщился.
— Сочувствую, но все равно ликвидировать их просто необходимо. Я не могу оставить таких вот в живых! Милосердие поощрит прочих дураков. Просто мерзавцев казнить было бы проще, кто спорит, а вот этих…
Он подумал, покачал головой.
— Может, их вывезти в мешках через Тоннель на ту сторону? Оттуда уже точно не вернутся. А здесь можно объявить, что удавили грязной веревкой в застенке. И что хрипели и брыкались в процессе удавливания. И глаза полопались…
Я вздохнул.
— Да, что-то придумать надо. А пока объявите, что идут приготовления к жестокой и мучительной казни. Чтобы их последователи присмирели.
Он безучастно кивнул, по лицу видно, что думает о другом, поморщился, наконец сказал твердо:
— И вообще… сэр Ричард, мы уже не в походе!
— Да, — ответил я, — и что?
Он сказал, повышая голос, словно это он сюзерен, а я так сиволапый из захолустья:
— Там мы всегда знали, что справа, слева и сзади — друзья, а враги — спереди! Теперь мы в стране завоеванных, а это значит, что враги всюду…
— Со всех четырех сторон, — согласился я. — Это вроде бы не такая уж новость, чтобы сообщать мне с таким важным видом.
— С сегодняшнего дня, — заявил он, — я сам подаю вам ужин…
Я запротестовал:
— Барон! Я вас слишком уважаю, чтобы…
Он прервал резко, совсем не в своей лисьей манере:
— Это традиция! Так заведено, за обедом и ужином в особо торжественных случаях одно из блюд подает тот, кто ближе всех по званию. Тем самым подчеркивается его готовность служить сюзерену.
— Ближе всех граф Ришар, — вставил я.
— Он на пути к Брабанту, — возразил он. — Так что его заменю и здесь. Не беспокойтесь, у меня зоркий глаз и верная рука.
— То есть, — уточнил я, — не промахнетесь?
— Нет, — ответил он, посмотрел на меня исподлобья, поморщился. — Все шутите, ваша светлость?