— Сэр Ульрих, с вами мне будет не так совестно выезжать вперед на разведку. Вы будете меня, типа, охранять.
Он воскликнул с готовностью:
— Сочту за честь!.. Хотя, понимаю, охранять придется вам меня, но для спокойствия в войске…
— Вы прекрасно все понимаете, — сказал я.
Ульрих в армландских землях предпочитал, как и Палант, легкие панцири из черной кожи: гладкие, блестящие, подчеркивающие широкие пластины груди и форму разнесенных в стороны плеч, но сейчас с головы до ног блещет сен-маринскими доспехами из прекрасной стали.
Правда, Палант еще раньше его сменил свой кожаный панцирь с аккуратно вшитыми шипами из железа на стальные доспехи. Здесь, в Сен-Мари, умеют делать втрое тоньше и легче армландских, хотя не уступают по прочности… да и вообще, у моих рыцарей патриотизмом и не пахнет: все в доспехах от местных оружейников.
— Может быть, — сказал Ульрих задиристо, — проскачем малость вперед? Пусть конники сэра Норберта отдохнут?
Я усомнился:
— Вот так сразу?
— А что?
— Ваш конь все еще не устал?
Он ухмыльнулся:
— Так вы почти не отъехали от Геннегау. Это для нас даже не прогулка.
— Ну смотрите, — сказал я.
Он вскрикнул, из леса на опушку выметнулся огромный пес с горящими красными глазами, сам размером с пони, а в пасти исполинская рыбина, что все еще бьется и пытается вырваться.
Пес несся к нам гигантскими прыжками, Ульрих побледнел и суетливо дергал рукоять меча.
— Не советую, — сказал я благожелательно. — Р-р-р-разорвет…
Бобик подбежал и, не видя Растера, которому всегда отдавал добычу, посмотрел на меня с упреком.
Я указал на Ульриха:
— Вот он вместо твоего друга…
Ульрих едва не упал с коня, когда Адский Пес начал совать ему рыбину. Альвар, уже знакомый с Бобиком, посоветовал:
— Возьмите, сэр Ульрих. А то обидится.
Ульрих, бледный как смерть, принял рыбину дрожащими руками, та начала бешено вырываться и несколько раз хлестнула его широким хвостом по лицу.
Бобик отступил, сел на задницу и с интересом смотрел, как человек, заменяющий сэра Растера, дерется с рыбой. К нашему общему разочарованию, сэр Ульрих ухитрился удержать скользкую рыбину, Бобик довольно оскалил зубы и огромными прыжками унесся в лес.
Ульрих передал задушенную рыбу оруженосцу, глаза и у того огромные, как блюдца, спросил шепотом:
— Чего это… он?
— Не знаю, — ответил я честно. — С ним иногда такое бывает. То таскает, как положено: оленей, кабанов, гусей ловит, а то, как сейчас, начинает рыб таскать…
Он зябко повел плечами:
— Так это ваш? То-то никто не боится. Я таких громадных еще не видел.
Я спросил: