— Какие реалии? Учение Христа вечно и неизменно!..
— Абсолютно согласен, — сказал я поспешно. — Но сейчас филимистян, карфагенян и халдеев больше нет, верно? А с рыцарями нужно говорить чуть иначе, чем с теми древними народами. Церковь, кстати, делает это весьма успешно. Возможно, вы этого еще не знаете, но Церковь со своей ролью вести народы вперед в будущее пока справляется.
Прелаты окрысились, даже отец Раймон обиделся, только кардинал, старый волк и очень уж искушенный в словесных сражениях боец, сделал вид, что просто не заметил шпильку ввиду ее безвредности для его дубленой шкуры.
— Кстати, — произнес он, — у меня еще один вопрос. На сегодня, думаю, последний…
— Смиренно слушаю вас, ваше высокопреосвященство.
Он бросил на меня угрюмый взгляд, не издеваюсь ли, говоря о смирении, вот так стоя с гордо вскинутой головой и выставленной вперед ногой, словно перед ударом.
— Почему вас покинул молодой рыцарь, — спросил он неожиданно, — ранее поклявшийся служить вам?
Меня обдало холодом, тянущая пустота возникла в груди.
— Сигизмунд?
Он кивнул:
— Да. Что вы о нем скажете?
— Это была сама чистая душа, — ответил я, — какую я только встречал. Нет, самая чистая душа, какая вообще может существовать на свете!
Он снова кивнул, в глазах разгорался огонек хищника, что уже догоняет жертву:
— Как ни странно, в этом мы с вами согласны. Но почему он вас покинул?
— Я не соответствовал его критериям святости.
— Слишком размыто, — заметил он холодно. — Поконкретнее, пожалуйста.
Я вздохнул, сколько времени прошло, но заноза до сих пор ноет в сердце.
— Я позволил дьяволу забрать ведьму, — ответил я. — Хотя, возможно, мог бы побороться за ее душу.
Он вперил в меня жадный взгляд:
— Так-так, расскажите подробнее. Почему не поборолись? Разве дьяволу можно уступать без боя?
— А вы считаете, — спросил я, — с ним нужно спорить всегда?
— Конечно, — ответил он убежденно.
— А если скажет, что два и два равно четырем?
Он поморщился:
— Давайте вернемся к вашему случаю. Даже великие грешники, если успевают покаяться, получают прощение. Ведьма взывала к вам?
— Взывала, — подтвердил я.
— И что?
Я сказал зло:
— Я — не Христос!.. Я не подставлю левую щеку, не надейтесь. Мир держится больше на справедливости, чем на милосердии, если вы этого еще не знаете. А справедливость одна для всех. Я, как паладин, обязан блюсти именно справедливость, а не драться за тех, которые в данный момент считаются «нашими». Та женщина продала дьяволу душу в обмен на земные блага. И пользовалась ими до самой старости! И что же, в последний момент успеет покаяться и — спасена?.. Да какой же тогда я паладин, если вступлюсь за такую? Дьявол забрал ее по справедливости!
Он напомнил жестко: