Читать книгу «Цикл "Ричард Длинные Руки". Компиляция. Романы 1-28» онлайн.
— Иногда противоречат, — возразил я.
— Например?
— Например… ну, человек умирает от голода, а единственный способ сохранить жизнь — украсть кусок хлеба. И тогда это ему дозволено самим Господом, ибо жизнь человека бесценна, а тот, кто соблюдет заповедь в том виде, в каком ее понимает отец Гэбриэль, будет приравнен к самоубийце, который недостоин быть похороненным на кладбище и которого закапывают по ту сторону ограды!
Отец Гэбриэль окрысился, лицо пошло бурыми пятнами, а в злобных глазенках я видел только жгучую ненависть.
Кардинал хмурился, вяло жевал ссохшимися старческими губами, складки на шее колыхаются, как тяжелые шторы, собранные по обе стороны сцены, где двигается такой же ссохшийся кадык.
— Значит, — произнес он медленно, — вы оправдываете воровство? Вы против второй заповеди?
Я стиснул челюсти, кровь стучит в виски, требуя вскочить, наорать и разметать их в клочья. Ватикан далеко, а я здесь полновластный хозяин всех и всего…
— Ваше преосвященство, — ответил я как можно более ровным и крайне смиренным голосом, — я привел пример нужности постоянной и неослабевающей работы Церкви над совершенствованием нравственных законов. Юридические законы не возникают сами по себе, они базируются на нравственных. И пусть первые будут как можно ближе к идеалу и… к жизни тоже.
— Вы не ответили, — напомнил он сухо.
— Ответил, — возразил я. — Трудами Отцов Церкви разъяснено, что человек вправе украсть кусок хлеба… но лишь в случае, если не мог заработать. Если у него в доме не осталось ни зерна, ни муки, а никто из родни, знакомых или даже случайных прохожих на улице не откликнулся на его просьбу о спасении. Только в этом случае имеет моральное право украсть… в любом другом — он преступник, которого надлежит наказывать строго и сурово.
Он надолго задумался, опустив голову. Затем поднял голову и бросил на меня острый взгляд:
— Что-то не припомню такого толкования в трудах Отцов Церкви… впрочем, я мог что-то забыть или пропустить. Но у меня к вам еще вопрос…
— Я весь внимание, ваше высокопреосвященство.
Он вперил в меня обрекающий взгляд:
— Апостольские заветы для вас не указ, как я чувствую?
Я смиренно склонил голову:
— Мне неловко вам такое напоминать, ваше высокопреосвященство, но… у Христа не было апостолов. Это мы потом назвали тех малограмотных и необразованных рыбаков и прочих его слушателей — апостолами. Христос вообще не создавал Церковь. А если вспомнить, то все слова Христа остались только в пересказах его учеников. Это значит, что между словами Христа и постановлениями Церкви могут быть противоречия…
Отец Гэбриэль нахмурился, сказал резко:
— Таких противоречий нет!
— Да-да, — сказал я, — конечно, нет. А те противоречия, на которые указывают еретики, конечно же, ложны.
Кардинал спросил отрывисто:
— Но если бы вы обнаружили подобные противоречия, которых на самом деле нет, как бы вы отнеслись к ним?
Они все трое молчали и смотрели на меня, как три гончих, загнавших зайца в угол.
Я заговорил медленно и осторожно, чувствуя, что иду над пропастью по лезвию ножа:
— Естественно, я бы счел истиной то, что говорится в последних декретах Церкви… вне зависимости от того, что говорили апостолы и даже… Христос.
Ледяным холодом пахнуло в помещении, я ощутил, что переборщил. Отец Габриэль спросил холодным голосом:
— Это как вас понимать?
— Апостолы тоже были люди, — ответил я поспешно. — Вон Петр, ставший первым главой Церкви, за одну только ночь трижды отрекся от Христа, проявив позорнейшее малодушие!.. А Фома неверующий? А другие?.. Они могли ошибаться в деталях, могли даже не совсем верно записать какие-то слова Христа… Но Церковь строили уже мудрые и в высшей степени образованные люди. Тертуллиан — лучший юрист Римской империи, блестяще образован, да и все Отцы Церкви — это не туповатые, хоть и честные Петр и Андрей, или малограмотные… ну, почти все остальные… Потому я больше верю толкованиям современных богословов, которые учитывают и современные реалии…
Отец Раймон смотрел на меня с ужасом и украдкой подавал знаки, чтобы умолк, не спорил, смирился, иначе меня тут же сожрут вместе с костями, даже сапоги со шпорами проглотят и не заметят.
Отец Гэбриэль нахмурился, сказал резко: