Рыцари промолчали, только сэр Норманн, старый ветеран, произнес неохотно:
— Ходят слухи…
Он умолк, словно испугавшись сказанного, я сказал резко:
— Какие?
— Кто-то, — договорил он еще неохотнее, — недавно выпустил ядовитый туман…
— Ядовитый? — переспросил я.
— Не для людей, — поправил себя сэр Норманн. — Пожирает железо, как свинья помои. Не успеешь глазом моргнуть, как любые доспехи, мечи, топоры — превращаются вот в такую ржавчину. Я сперва было не поверил…
— Я тоже слышал, — проворчал Пэришель, — но и сейчас не верю.
Я поднялся, окинул взглядом широкую долину впереди. Красная вся, и чем дальше, тем окраска гуще.
— Боюсь, — сказал я, — придется поверить. Кто-то туман выпустил для пробы сил, а сейчас вот второй шажок… Эта сволочь быстро смелеет…
— Набирает силу? — спросил сэр Фарлонг.
— Оно самое, — пробормотал я. — Но слишком быстро…
Сэр Фарлонг сказал торопливо:
— Сэр Ричард, поспешим!
Я покачал головой:
— Останетесь без доспехов и, что хуже, без оружия. А сражаться кольями, как пьяное мужичье, не станете… Сожалею, но вам придется остаться, дальше я сам. Бобик, вперед не бежать! Иначе оставлю здесь.
— Я пойду с вами! — крикнула леди Элинор.
Я отмахнулся:
— Не смешите.
Она сказала резко:
— А вы не глупите, сэр Ричард! На мне доспехов нет, как и меча в моей руке. А металл, что на мне, не поржавеет!
Я покосился на золотые серьги в ее ушах:
— Война — не женское дело.
— Это не война, — заявила она. — Но если вы не решаетесь брать меня с собой, я пойду одна! Тем более что ехать недалеко.
— Вы знаете, — изумился я, — куда?
Она вытянула вперед руку:
— Смотрите сами.
В четверти мили отсюда красную землю пересекает трещина, я сперва не обратил на нее внимания. Над нею слегка колеблется, струится воздух, словно на глубине чем-то разогревается. Если это так, то трещина идет очень глубоко.
— Раньше ее не было?
— Не было, — подтвердила она.