— Все грехи мира на ваших плечах?
Я буркнул:
— Каждый должен брать на себя столько, сколько выдержит.
— Не переоценили себя?
— Возможно, — снова сказал я хмуро, — вообще-то я достаточно наглый, чтобы взять на себя чересчур много… в то время как другие отдыхают в тени.
— Чтобы потом злиться на них?
— Точно, — признался я. — В то же время у меня достаточно власти, чтобы наломать дров. К примеру, вот хочу, чтобы и другие тоже брали на плечи больше груза. Но как заставить, если даже не понимают, что я хочу?
Она улыбнулась.
— Я тоже не понимаю. Ваших стремлений. Просто мужские понимаю, а вот ваши… Возьмите эти куропатки. Их готовили под таким соусом, что просто не знаю, как я оставляю хотя бы косточки.
— Спасибо, леди Элинор. В самом деле бесподобно. Зачем вам колдовство, идите в поварихи!.. Или это и было колдовство?
Она улыбалась и как женщина, и как хозяйка, что видит истинную цену моих слов. Мужчина, который может оценить все тонкости вкуса хорошо приготовленной еды, — либо мужчина в прошлом, либо так и не успел стать им, таких хватает в благополучных землях. Настоящий мужчина, глядя на красивую женщину, может съесть и тарелку, а потом скажет с восторгом, как хорошо здесь готовят отбивную.
— Сэр Ричард, — произнесла она участливо, — вы так часто задумываетесь даже за обедом… У вас неприятности?
— Нет-нет, — сказал я поспешно, — просто дел много. Я по натуре бездельник, отдыхатель и развлекун, а тут вдруг дела…
Она спросила с недоумением:
— Но если вы мужчина… как можно без дел?
— Можно, — вздохнул я, — еще как! И дела бывают разные. У вас вот — интересные, а у меня — нужные. А нужные разве бывают интересными?
Она смотрела внимательными сочувствующими глазами:
— Гандерсгейм?
— Увы, да.
— Мужчины стремятся к славе, — рассудила она, — а завоевать Гандерсгейм… Об этом никто и не мечтал.
— Когда-то наступает очередь и Реконкисты, — сказал я. — Почему не сейчас? Никто не может сказать точно, когда приходит время. Это все потом, в зависимости как пошло…
— Так почему так озабочены? — поинтересовалась она. — Должны трепетать в предвкушении славы завоевателя!
Бульон подали в небольшой чашке, но с двумя ручками. Если не ошибаюсь, когда с одной ручкой, то можно пить, а когда вот такая шмакодявка, но с двумя, то предписано работать ложкой…
Нагло улыбаясь, я взял чашку одной рукой и мирно отхлебывал, майордомы выше этикета, я не вытираю руки о скатерть и не сморкаюсь в тарелку, этого для мужчины достаточно, чтобы считаться элегантным и знающим этикет.
Наконец слуги внесли на десерт большой торт, в коридоре послышался топот, я насторожился. В зал вбежал молодой рыцарь в разорванном на плече и груди бархатном камзоле, волосы слиплись от крови, длинная царапина на щеке.
Он ринулся было к леди Элинор, но узнал меня, круто свернул и рухнул на колени.
— Сэр Ричард!
Лицо бледное, как смерть, в глазах ужас, я потребовал резко:
— Что стряслось? Вы были с леди Дженнифер?
Он вскрикнул: