— Хорошо, Ваше Величество. Только не громкий, а… минимальный, только бы оставался открытым доступ во дворец.
Элеонора сказала быстро:
— И достойный доблестного сына степей!
— Ага, — проворчал я, — ну да, а как же?.. Сын степей при титуле, надо же… Скажи кому, в морду получишь за шуточки. Какой титул можно дать кочевнику?
Король и Элеонора переглянулись. Я заподозрил, что проработали какие-то детали до моего появления, что-то состыковали, кое-что утрясли, теперь у них другая задача: навязать хорошо продуманный и подготовленный экспромт мне, сыну степей, копытного ветра и свежего воздуха.
— Вильдграф, — произнесла Элеонора приподнято, прозвучало чуточку слащаво и слишком торжественно, чувствуется, что еще тот экспромт, а король слишком уж удивился и вытаращил глаза. — Отец, как тебе титул вильдграфа?
Король сказал с фальшивым энтузиазмом:
— Великолепно!.. ты у меня умница!.. Это самый подходящий, самый точный, что годится такому яростному герою, свирепому и необузданному… Именно с них, вильдграфов, начиналась древнейшая история… с диких и яростных завоевателей, пришедших на эту пустынную землю, населенную чудовищами.
— Вильд, — повторил я тупенько, — граф… Дикий граф?
— Граф Дикого Поля, — уточнил король. — Диких Земель! Властелин степей, которые никому не принадлежат. Носитель свободы!
Он даже привстал на троне, глаза разгорелись, словно и он тоже сын степей и романтик, хотя, если честно, мы все, мужчины, в самом деле романтики, пусть и стыдимся этого слова.
— Благородный носитель свободы, — подчеркнула Элеонора. — Высокорожденный!..
— Я не высокорожденный, — возразил я. — Что я, горец какой-то захрыченный? Наоборот, рожден в богатой низине, где много сочной травы, где все по пояс… У нас там степи ровные, как этот стол… хотя на нем ничего и нет.
— Теперь высокорожденный, — сказала Элеонора с победной улыбкой. — Графы не бывают низкорожденными. Ты выше по рангу всех придворных моего отца.
Ее темные глаза стали золотыми от воспламенившегося в них огня. Победа, читалось в ее взоре, хотя сын степей отказался от состязаний за ее руку, но все-таки сумела заарканить дикого кочевника золотой цепью, великолепная женщина, сильная и настойчивая, умеет ставить перед собой цель и двигаться к ней напролом.
Да, она молодец… но я? Дожил до такого позора, что титул получил… по женской протекции! А не столько за заслуги, хотя да, за такое вообще можно и корону короля вручить, но ради того, чтобы я хоть чуть поднялся до уровня невесты и чтоб ей было не слишком со мной стыдно появляться на людях.
Я поклонился, стараясь не выглядеть чересчур недовольным.
— Спасибо, Ваше Величество. Вельми и зело, ага. Я не нахожу слов от нахлынувших чувств, такое переполнение в моей торичеллевой… гм… что просто по своей сыностепейскости даже как-то и не!.. Вот. Ага.
Король перевел взгляд на Элеонору.
— Ну как? Ты довольна?
Она порывисто обняла его за шею и жарко поцеловала в щеку. Король хитро посмотрел на меня.
— Это она демонстрирует, что умеет не только кусаться!
— Отец, — сказала она с упреком.
— Последний раз целовала, — пояснил он, — когда ей было три годика.
Элеонора, все еще обнимая отца, мило улыбнулась мне, глаза сияют, как утренние звезды, омытые чистейшей росой.
— Не верь ему! Просто здесь все мужчины такие…
Она запнулась, король пришел на помощь:
— Какие?
— К которым противно притрагиваться, — ответила она серьезно и убрала руки. — Даже смотреть бывает гадко. Но я научусь всему, чего ты хочешь, Рич.
Король торопливо хлопнул в ладони, будто пытался заглушить ее необдуманные слова, какая женщина что обдумывает, потому их нельзя принимать всерьез, крикнул с натужной бодростью: