— Нам не все равно? У нас другая задача, и определиться нужно сейчас. Немедленно.
Кто-то из зала спросил:
— Какая?
Раберс сказал раздраженно:
— Мы должны решить, поддерживать конунга или нет в его притязаниях, а если поддерживать… как поддерживали ранее, то до какой черты?.. А этот варвар — слишком мелкая величина, чтобы ему уделяли внимание!
Стражи по эту сторону двери стоят достаточно далеко от меня, я рискнул перейти на запаховое зрение, мир поплыл, короткий приступ тошноты, перед глазами все расцветилось странными красками, среди которых розово-кислая или шершаво-зеленая — самые обычные цвета, зато я все отчетливее стал видеть то, что происходит в зале по другую сторону этой двери.
Некоторые встали и беседуют группками, другие повернулись лицами друг к другу, игнорируя Раберса. От него идут отчетливые коричневые запахи недовольства.
— Мелкая ли? — переспросил Иронгейт, его фигура окружена странным запахом, он похож на тюленя в полупрозрачном синеватом желе. — Насколько я знаю, он исчезал из королевского дворца, а возвращался так же таинственно. Подруги принцессы рассказали, что он вернул ей фамильную ценность, некогда отнятую у нее великим магом…
— Вранье, — сказал кто-то.
— Я сам видел, — отрезал Иронгейт. — Хотя тоже не поверил, но нарочито постарался попасться принцессе навстречу и все рассмотрел. Этого рубина в виде головы дракона у нее раньше не было!.. Говорят, забрали еще в ее детстве.
Раберс пробормотал:
— И что же? Великий маг вот так просто взял и отдал?..
— А если, — сказал кто-то с ехидным смешком, — этот варвар просто отнял? Вы же знаете дикарей, никакого почтения к старшим.
— К старшим у них даже чрезмерное почтение, — возразил Иронгейт, — что и вредит конунгу, однако недостаточно почтения к власти и богатству.
— Герои всегда сражаются с колдунами, — произнес Фангер значительно. — Мечи против колдовства! Ну и что?
— Где здесь место экономике? — поддержал его Раберс. — Предлагаю о нем забыть и сосредоточиться…
Сарканл прогудел густым тяжелым голосом:
— Темный он какой-то… И слишком в нем много неясного.
— Он же не просто гонец от старшего брата к младшему, — возразил кто-то из зала. — Он посол, как сам сказал!
Раберс раздраженно отмахнулся.
— Назваться может кем угодно!.. Но я согласен, такого вообще лучше изгнать или как-то удалить из королевства. Пока неприятности не захлестнули и нас.
— Он отважен, — пробормотал Сарканл, — даже слишком… Конунг рассвирепел, когда этот дикарь побил его сильнейших бойцов. Я видел, с каким трудом он сдерживается. Но пока улыбается! Конунг не похож на остальных варваров. Те открыты, этот хитер…
— Похож на нас, — сухо заметил Иронгейт.
Фангер сказал визгливо:
— Конунг уже укрепился здесь. Даже мы поддерживаем его почти открыто. А этот десятник… откуда его принесло на нашу голову?
Раберс пожал плечами.
— Степные племена — бурлящие котлы. Там постоянно рождаются герои с неистовой жаждой подвигов и славы. Большая часть гибнет в схватках друг с другом, но самые яркие идут искать приключений дальше. Побеждают лучших в племенах по дороге, и очень гордые едут дальше, дальше…
— Лучше бы он сломал шею по дороге к нам, — пробурчал Сарканл.
— Надо помочь, — сказал Раберс с недоброй улыбкой. — У нас спокойное благополучное королевство. Нам не нужны возмутители. Даже конунг не случайно старается вписаться в наш быт и наши обычаи. У нас вообще никто не носит оружия, кроме городской стражи. И охраны дворца. А этот разгуливает с мечом за спиной!
Брешешь, возразил я беззвучно. Я видел мужчин при оружии. Правда, не местные, а вроде меня. Но главное — все люди конунга вооружены до зубов. Разоружатся ли, когда полностью впишутся в местный быт, неизвестно…