— Гоняют кровь, — согласился он, — присматриваются друг к другу. А чем заняться, если до состязаний еще два дня?
— Уйма времени, — согласился я. — Девать некуда.
Кочевники в самом деле, разогрев себя вином, приглядываются друг к другу оценивающе, некоторые прямо за столом обматывают кулаки ремешками, другие хищно сжимают и разжимают пальцы, готовые цепко хватать противника и бросать через бедро, через голову, через руку или плечо.
— Как ты? — спросил Рогозиф.
— Ни за что, — сказал я твердо.
Он удивился.
— Почему?
— Лучше посмотрю, — объяснил я. — Вот смотреть такое люблю больше. Только место займу получше.
Он сказал весело:
— Я тоже так люблю больше. А потом оно как-то само… Вдруг — и уже в драке!
— Я сдержанный, — сказал я, — очень сдержанный.
Он хмыкнул с сомнением, но промолчал, взгляд его устремился мимо моего уха, я даже слышал легкий свист и дуновение воздуха. Оглянуться я не успел, там послышался нежнейший голос:
— Дорогой герой…
Я обернулся, милая девушка кокетливо присела передо мною, глазки хитрые, а щечки круглые и нежные, а еще тугие и спелые, так и хочется укусить. Еще умильные ямочки, на них нельзя смотреть без удовольствия. А когда она улыбнулась, ямочки стали глубже, делая личико из просто хорошенького изумительным.
— Привет, Юдженильда, — сказал я с удовольствием, на хорошеньких женщин всегда таращим глаза просто с наслаждением. — Какая ты прелесть, теперь всю ночь будешь сниться…
Она заулыбалась шире, голосок прозвучал кокетливо:
— Помнишь мое имя?
— Как же его не запомнить? — изумился я. — Все только и говорят: взгляните на эту изумительную девушку, она же мечта мужчин, как ее зовут, кто она, откуда она, как бы с нею…
Она рассмеялась чисто и звонко:
— Не продолжай! Я, знаешь ли, такая скромная, такая скромная бываю в некоторых случаях. Милый Рич, моя подруга Элеонора послала отыскать тебя.
— Ты отыскала, — сообщил я и жадно раздел ее взглядом, подумал и не стал одевать. — Можешь броситься мне на шею. Обещаю не отбиваться.
Она расхохоталась, милые ямочки на щечках стали глубже.
— Нет-нет, я по другому делу. Она сейчас во-о-он в том павильоне. Понял?
— Понял, — ответил я.
Она подождала, я стоял и с удовольствием смотрел на нее, так и не сумев заставить себя вернуть ей платье, наконец она сердито топнула ножкой в изящной туфельке. Я озадаченно посмотрел на ногу, на туфлю, потом на ее милое личико.
— Что ты понял? — переспросила она с недоверием и мило наморщила носик.
— Что она во-о-он в том павильоне, — послушно ответил я.
Юдженильда с укоризной покачала головой.
— Это значит, — произнесла она наставительно, — ты должен бежать туда сломя голову!
— От тебя? — спросил я с возмущением.