Каменное Копыто и Чуткие Уши смотрели озадаченно, я чувствовал, какая колоссальная работа идет в их литых черепах, а простодушный Игогондр спросил туповато:
— Это как?
— Всякая дипломатия, — объяснил я, — есть продолжение войны другими средствами. Только более жестокими, бесчеловечными и не приносящими славы, так как в ней нельзя погибнуть красиво и величественно.
Он в отвращении отшатнулся, зато Каменное Копыто заинтересовался, даже привстал и вперил в меня подозрительный взгляд.
— Как вести такую войну?
— Сперва сузить ее до конфликта, — пояснил я. — Как я понял, храм не очень-то и важен вам, однако престиж…
— Храм важен не столько нам, — сказал Каменное Копыто рассудительно, — как нашему шаману. Он умел отгонять любые болезни, а волки и другие звери страшились подходить к нашим жеребятам… Он и на новом месте сделал так, что прямо из-под земли ударили родники! И ни один табун не страдал от жажды.
Чуткие Уши вздохнул.
— Только с засухой ничего не мог сделать.
— С засухой никто не может, — заверил я.
— Точно? — переспросил Чуткие Уши с радостным недоверием. — А то его уже собирались побить.
— Не надо, — твердо сказал я. — Нет на свете таких колдунов, чтобы могли менять климат. Погоду — да, это каждый дурак может, но не климат. Да, если ваш колдун не хочет отдавать храм троллям… наверное, там в стенах нехилый запас магии. Мне нужно поговорить с шаманом.
Я задумался, они смотрели на меня с ожиданием, словно я вот прямо щас решу все их проблемы, все-таки царь природы и венец творения — это я, наконец Каменное Копыто проговорил с сомнением:
— И как ты думаешь решить так, чтобы храм остался за нами? Тролли ни за что не отдадут!
— Надеюсь, — сказал я, — у земноводных гордости меньше, чем у живородящих.
Крепкое Копыто повернул голову в сторону Игогондра. Тот моментально подтянулся и перестал чесаться.
— Отведи его к шаману.
— Хорошо, отец, — ответил Игогондр быстро. — Все сделаю!
Глава 10
Воздух за пределами шатра почти такой же теплый, а запах множества коней стал еще ощутимее. Кентавры ржали, лягались, то ли всерьез, то ли такие забавы дурацкие, в нашу сторону сразу посыпались грубые шуточки, Игогондр покрикивал, то и дело громко напоминал, что по делу вождя Крепкое Копыто, наконец прошли на другой конец лагеря.
— Вон там живет наш великий шаман, — сказал Игогондр почтительно.
Шатер шамана из черной кожи, душным и жарким воздухом дохнуло еще с двух шагов. Мне стало дурно при одной только мысли, что придется окунуться в ту вонь, и когда Игогондр протянул руку к пологу из тяжелых шкур, я шепнул быстро:
— А нельзя его сюда?
— Кого?
— Шамана вашего.
Он отшатнулся.
— Ты что? Он же шаман!
— Нельзя так нельзя, — сказал я обреченно. — Но на свежем воздухе и ему бы лучше…
— Почему?
— Изжаримся внутри. А у него возраст преклонный, поди?