Глаза начальника стражи чуть сузились, я не понял, на что так он среагировал, а ответил еще тише и после выжидательной паузы:
— Да, я вижу, вы не просто издалека, а… очень издалека. Здесь, в королевстве, уже все знают, что хотя правит Его Величество, приказы все чаще отдает Бадия. Ему в городе жить нравится больше. Вообще-то многим из кочевников это нравится, но конунг достаточно силен и отважен, чтобы осмелиться такое говорить вслух.
— Да, — пробормотал я, — по нему видно, что силен… и осторожен. Очень важное сочетание для политика.
Ланаян кивнул, и хотя выражение глаз прячет, но я заметил блеснувшие в них искорки.
— Да, ему среди вождей нет равных. К примеру, ярл Элькреф перед ним младенец.
Я пропустил мимо уже неслучайное упоминание ярла, к которому я прибыл, поинтересовался:
— А что его мергели? Еще не готовы растерзать за отступление от древних обычаев и за поклонение чужим богам?
— Кто-то готов, — ответил он осторожно, — кто-то нет.
— Почему?
— Почему нет единодушия?
— Да, — сказал я. — Как же честь рода, племени, верность отцам и традициям?
Он помолчал, вид такой, словно решает, что мне можно сказать, что еще рано, вот так и бывалые солдаты становятся осторожными царедворцами.
— Да, — проговорил он, — такие случаи бывали… в других племенах. Но конунг умен и все учел.
— Как?
— Часть старейшин, — ответил он, — сумел поселить здесь… сперва как бы временно для каких-то дел, а потом те и сами ощутили сладость жизни в большом городе.
— Я их видел, — сообщил я. — Когда ходил по городу. Выглядят, как вороны среди павлинов.
Он чуть усмехнулся.
— Вы, дети степей, выражаетесь очень образно.
— А вы?
— Мы предпочитаем точность.
— Чем здесь занят конунг?
Он ответил четко, хотя еще больше приглушил голос:
— Сейчас конунг все больше забирает власть в королевстве, хотя король, как мне кажется, этого даже не замечает. А если и замечает, то втайне рад, что с его плеч снимают тяжесть управления.
— Или не хочет замечать, — предположил я. — Когда ничего не можешь сделать, лучше делать вид, что все хорошо. А как вам это?
Я как выстрелил вопросом, но Ланаян не повел и бровью, смотрел мимо меня на дворец, лицо ничего не выражает, в глазах снова непроницаемая завеса, лишь вздулись желваки, но это можно трактовать по-всякому.
— Я всего лишь начальник стражи, — обронил он наконец. — Я слежу за порядком.
— За старым или новым?
— Некоторые полагают, — произнес он ровным голосом, — порядки совсем не изменятся.
— Ух ты! Почему?
— Город сам всех меняет, — пояснил он все тем же чересчур равнодушным тоном.