Он развел руками:
— Перед тобой, Мириам. Ты не овца, а я вознамерился тебя взять, как обычно берут… женщин. В наших племенах берут. Я всегда любил тебя и преклонялся перед тобой… и ты это знала. После того, как ты исчезла, я поклялся не знать других женщин…
Она слушала, затаив дыхание, но едва он замолчал на миг, прервала голосом, полным яда:
— И, конечно, не знал!
Он вскинул на нее ясный взгляд.
— Не знал.
— Все десять лет?
Он кивнул.
— Для меня что один день, что десять лет, что вся жизнь, ибо слово мое — кремень. Все женщины мира — овцы рядом с тобой. Твой облик всегда перед моими глазами, и я не могу видеть в других женщинах… других женщин.
Она смотрела на него исподлобья.
— И что же? Решился только сейчас? Брак с принцессой Вики?
Он ответил, глядя ей в глаза:
— Это политический брак. Я не вошел бы в ее спальню. Более того, если ей захотелось бы завести себе возлюбленного на стороне и встречаться с ним, я не стал бы им мешать. Мне все равно, для меня как не было других женщин, так и сейчас нет. Я же говорю, это советники, чтобы спасти мой разум, срочно запросили руку Вики, надеясь, что ее редкая красота как-то меня утешит. Наше посольство уже давно гостит в королевстве Йеремланд, но все эти годы я не давал согласия просить в жены дочь короля. Но когда я узнал, что почти отыскал Мириам, но ее отдали дракону… мне стало все равно, я не хотел просто жить больше.
Я проворчал:
— Все эти сю-сю очень даже волнительны и щипательны… Но все же… кто пытал караванщика?
Ярл сказал уже рассерженно, хотя едва дышит под моей тяжелой лапой:
— Говорю же, не я!.. Какой мне смысл? Если бы она где-то скрывалась, если бы можно было попытаться выбить тайну убежища… но если унес дракон?
— Логично, — сказал я, ярл посмотрел с удивлением, — но кто же тогда? И зачем?
Он пробормотал:
— Стоп-стоп… я слыхивал… да слыхивал, но тогда не обратил внимание… что какие-то люди разыскивают девушку с красными волосами и серыми глазами. Тогда я не обратил внимание, думал, что это говорят о нас, но теперь понимаю, что мы ни при чем…
Я рыкнул:
— Кто это мог быть?
Он напряженно морщил лоб, наконец прохрипел:
— Боюсь даже выговорить.
— Почему? — потребовал я. — Он великий воин? Маг?
Принц повел взглядом в сторону яростно барахтающейся в песке Мириам.
— Разъярится еще больше.
— Все равно говори, — потребовал я.
Он все выворачивал шею, наконец попросил:
— Отпусти Мириам, ей плохо.