— Тогда поугождай сам, — заявила она, — для разнообразия. Тебе будет интересно! А мы полетим на тебе, как на великом и прекрасном драконе!.. Мы уже передвигались по воздуху, забыл? Сперва ты нес меня, а потом вернулся с принцессой.
— Нет уж, — сказал я твердо. — И так пришлось потом нырять в озеро. Отмываться! Очень мне надо, чтобы по мне снова текло…
Мириам сказала с тяжелым вздохом:
— Ладно, говори, как ты собирался меня доставить к моему приемному отцу. В лапах?
— Точно, — сказал я, — и время от времени ласково, но с чувством стискивая по дороге. Сама знаешь, с каким чувством! Только чтобы слышать твой скрипучий, как колесо ветряной мельницы, голос, дорогая! И все ласковые прозвища, что ты знаешь. Не подумай ничего лишнего или постороннего.
Она посмотрела на меня исподлобья. Я приготовился к возмущенным воплям, но она вдруг сказала очень смиренно:
— Ладно, если это тебя утешит, то что ж… потерплю.
Я вздохнул, чувствуя, что проиграл.
— Ладно, можем попробовать… Принцесса пусть сидит тихая, как мышка, ждет.
Мириам сказала быстро:
— Да-да, мы слетаем быстро! Туда и обратно.
— Ага, — сказал я саркастически, — мы слетаем.
Мириам посмотрела на меня с недоумением:
— А что я не так сказала?
Я отмахнулся:
— Да все правильно. Ты лети впереди, показывай дорогу. А я за тобой.
Она сверкнула словами:
— Ну что ты такой гадкий? У нас так говорят. Потому что люди все делают вместе. Потому и говорится так. Это у рептилий каждый себе.
— Драконы не рептилии, — напомнил я с негодованием.
— Ладно-ладно, — сказала она уступчиво. — Ты что-то особенное, как почему-то уверены все мужчины. Так вот, особенное, я уже готова… Не ухмыляйся, жабенция! К совместному полету, понял?
Принцесса взмолилась:
— Я ни за что не останусь в этом ужасном месте! Я умру здесь от страха.
Я в удивлении огляделся.
— А что тут ужасного? Мило, вот даже Мириам от счастья слов не находит. Так довольна, так довольна, что будет отныне жить здесь, пока не съем!..
Мириам пропустила мимо ушей насчет съедения, даже не вздрогнула, к сожалению, слишком быстро перестала верить ужасному обещанию, тем самым обломав кайф наполовину. Ее руки деловито перебирали вещевые мешки и доставали веревки, а принцесса подбежала, попробовала подластиться к ней, Мириам неумолимо ее отстранила, тогда принцесса перепорхнула ко мне и жарко обняла за шею.
— Милый Шумил! Ты такой красивый, такой замечательный, такой сильный!.. Неужели ты меня оставишь? Наверное, у тебя просто не хватит сил нести двоих, но тебе, как всякому мужчине, признаться в своей слабости просто невозможно?
Она попыталась влепить мне жаркий поцелуй прямо в губы, но я дернулся, ее губы впечатались в бронированную щеку, оставив там горящий след. Я чувствовал этот поцелуй даже сквозь броню в три пальца толщиной, довольно странное и необычное ощущение, настолько интересное, что вообще-то я не прочь, чтобы повторилось.
Она не размыкала нежных рук вокруг моей шеи, в чистых детских глазах полнейшее доверие и невинность.
Я пробормотал, как можно сильнее смягчая драконий голос:
— Ну-ну… Однако солнечные лучи оставят на твоей коже сильнейшие ожоги! Взмах крыльев бабочки для тебя сильнейший сквозняк, а горошина под периной… гм… словом, если Мириам тебя возьмет, она среди вас двоих старшая, благодаря своей лютости и природной злобности, то я еще как не против.