— Это не брехня, а невинная женская ложь. Она позволяет нам выживать в этом злом мире.
— Мире драконов?
— Мире мужчин, — огрызнулась она и добавила с едким сарказмом: — Прости, но ты ярко выраженный самец, знаешь? Потому я так реагирую… И еще потому, что ты гад чешуйчатый!
Принцесса сказала жалобно:
— Мириам… не надо, а то я заплачу. Ты же королевская дочь, а так нехорошо ругаешься.
— Как торговка рыбой, — вставил я ехидно. — И голос повышает, как голодный верблюд в колючках. А еще, стыдно выговорить, единственная дочь короля!.. Как его зовут, кстати? Хотя твою королевскость в тебе нужно искать долго и упорно, рыжая. Хотя вообще-то я знавал регионы вроде Имеретии или Картли, где даже последние погонщики мулов — сплошь князья, все грузчики, водоносы и вообще все-все — князья простые, сиятельные и даже великие… Так что не надо мне про королевских дочерей. Ценность их в иных регионах весьма преувеличена.
Она огрызнулась:
— Ты говоришь про каких-то там князей! У нас их вообще нет. А отец Вики — король Йеремланда! Понимаешь, король!
— Король Йеремланда, — пробормотал я, — гм… звучит неплохо, даже солидно. Если, конечно, его королевство побольше одного села или деревни…
Она вспыхнула от гнева:
— Да как ты смеешь!
— Ах-ах, — сказал я хмуро, — видал я и даже видывал всякие королевства. Иные плевком можно было накрыть.
— Верю, — сказала она дерзко, — ты достаточно слюнявый. Но королевство отца Вики велико, хотя…
— Ага!
— …хотя не так, как у короля Вильдгера. Однако и он ищет союза с могущественным степным вождем, ярлом Растенгерком, предлагая дочь за его сына…
Я спросил коварно:
— А что насчет твоего отца? Как велико его королевство?
Она запнулась, зыркнула исподлобья, рассерженная, но и вдруг заосторожничавшая, сразу подобравшая коготки и спрятавшая острые зубки.
— А тебе зачем?
Я пожал плечами и с удовольствием прислушался, как сладко хрустят, сдвигаясь с мест, широкие костяные плиты доспехов.
— Да хватит ли у него платы, — ответил я гулко, — за мои драконьи услуги. Ведь ты просила вчера защитить тебя и твое королевство от ярла Растенгерка? И после чего ты безбоязненно сможешь вернуться к отцу?
Она помолчала, спросила медленно и очень осторожно:
— А что ты хочешь? Золота?
Я презрительно фыркнул.
— Драгоценностей?
Я засопел и отвернулся.
— Искусных изделий? — спросила она с надеждой. — Не говори, что тебе нужны люди в жертву, — не поверю!
— Но верила же.
— А теперь не верю. Что ты хочешь?
Я подумал, ответил уклончиво: