— Интересно, интересно. Я все думал, что вас связывает… Оказывается, один и тот же самец? Ты десять лет тому назад отказалась выйти за Растенгерка, а теперь из весьма примитивной ревности не хочешь, чтобы он женился на Вики?
Она выкрикнула зло:
— Что ты понимаешь, рептилия! Вики чиста, как лилия, но может попасть в руки этой гнуси!.. Это несправедливо!
— Не увиливай, — предложил я. — Что у тебя с этим Растенгерком?
Она раздраженно посмотрела на меня, на принцессу, снова перевела взгляд на меня.
— Ничего, — ответила она с вызовом. — И никогда не было! Он хотел взять меня в жены, но до меня дошли кое-какие слухи о его грязных делишках. Потом мой дядя Камбре тайком побывал в его землях, все разузнал и вынужден был подтвердить. И кое-что узнал еще… Я решила избежать такого брака любой ценой. Однако отец и дядя полагали, что, несмотря на все, я должна выйти за Растенгерка, это в интересах наших королевств!
Я кивнул.
— И ты сбежала?
— Да!
Я брезгливо отстранился.
— Не кричи так, оглохну.
— А что делать, если ты, ящерица, не слышишь очевидных вещей…
— Очевидных для испорченных людей, — возразил я с достоинством, — а для простых и честных драконов это какая-то глупость.
— Почему?
— А что ты выиграла?
Она посмотрела на меня с вызовом.
— Этот дикий и самовлюбленный ярл был настолько оскорблен, что поклялся отыскать и наказать меня. И все эти десять лет он рассылал везде отряды, а сам все еще рыщет во главе самых преданных и верных… И только сейчас его ярость, похоже, утихла, он решил взять в жены нашу бедную Вики.
Я рассматривал ее очень внимательно.
— А кто тогда караванщик, что проливал столько слез?
Она произнесла с горечью:
— Мой приемный отец. Сперва я нанялась к нему служанкой, но он быстро раскусил, что я из знатного рода, я почти ничего не умела. Но не выдал, я жила у него и многому научилась. У него была когда-то жена и двое детей, но умерли, и он весь жар отцовской любви перенес на меня. А потом, чтобы не оставаться дома в опасности, я начала сопровождать его. По правде говоря, мне куда больше нравилось путешествовать по стране, чем сидеть дома.
— Да и скрываться так проще, — пробормотал я.
Она кивнула. Принцесса смотрела на нее, широко распахнув глаза, прелестный ребенок, услышавший чудесную сказку.
— И ты смогла?.. Столько лет?
Мириам пожала плечами:
— Мне нравилось. Это лучше, чем жить в золотой клетке во дворце.
— Мне это знакомо, — ответила принцесса тихо.
Я посмотрел с удивлением, даже Мириам покосилась в ее сторону. Принцесса поняла, улыбнулась чисто и невинно.
— Для меня родной дом стал клеткой, как только туда перестали допускать певцов и танцоров, так веселивших меня.
Я набрался сил, насоздавал снова сыра, он удается мне легче всего, разных видов мяса, что услужливо подает наверх память, несколько разных колбас, в том числе кровяных, которые всегда любил, сдобных булочек, таких нежнейших здесь выпекать еще не могут, пусть у женщин будет вдоволь еды, когда мои крылья понесут такого прекрасного зверя над просторами Гандерсгейма.