— Потому что дурак?
— Потому что дракон, — поспешно уточнила она.
Я отмахнулся.
— Он дикий, а я — цивилизованный, слуга великого повелителя всех драконов. Мне эта ерунда ни к чему. В наших краях ходят в жемчуге по щиколотку.
— Ого!
— Золотыми слитками, — добавил я, — швыряют в бродячих собак. А вороны алмазы клюют.
Она спросила непонимающе:
— Зачем?
Я поморщился.
— Дуры, что с них взять? Как и женщины.
Принцесса, уже обвешанная драгоценностями, как новогодняя елочка, тяжело покрутилась возле сундуков, на ней должно быть не меньше десяти килограммов золота и камешков, затем вздохнула так печально, что у меня защемило сердце, и начала замедленными движениями снимать с себя всю эту ерунду.
Мириам с облегчением перевела дыхание, в таком виде с принцессой возиться было бы еще труднее. Я поглядывал на гордую дочь пустыни искоса, вслушивался в интонации.
Что так быстро догадалась, что не собираюсь ее жрать, — ладно, просто умная и догадливая. Что буквально сразу начала со мной борьбу, обзывая рептилией, а то и вовсе рептилем, отстаивая какие-то позиции — понятно, сила воли, характер, выкованный в жестокой борьбе за выживание в жаркой пустыне… но откуда ей знать про эпоху династии Упетингов или династию Версавии? Тем более отличать принадлежащие им предметы?
— Мириам, — позвал я тихонько.
Она быстро оглянулась.
— Да, жаба с крыльями? Снова хвост прищемил?
— Да, — согласился я. — Помассируешь?
— Размечтался!
— Давай колись, Мириам, — сказал я мирно. — Ты не простая дочь погонщика верблюдов, верно?
Она огрызнулась:
— Мой отец не погонщик, а проводник караванов! Это очень высокая должность. Немногие умеют…
Я прервал:
— Ладно-ладно. А почему не визжала в диком восторге, завидев столько золота и украшений? Любая другая с ума бы тронулась от таких сокровищ.
— А что толку, — проворчала она, — мы же здесь, в твоей берлоге. Какой толк наряжаться перед рептилем?
— А инстинкты?
Она нахмурилась, глаза засверкали подозрением:
— А что это? Ты на что, гад подколодный, намекаешь?
— Натура, — пояснил я. — Суть женская.
Она помолчала, меряя меня злым взглядом.
— Рептилии все дурные, вижу. Если брать женскую суть, то и королевская дочь должна визжать при виде золота, забыв обо всем. Так? Значит, я все-таки не одна такая.