– Зато другие трусы, – припечатал Алва, – как Человек Чести вы должны предупредить их об опасности. Впрочем, можете не предупреждать. Так даже веселее. Все, юноша, идите с миром…
2
Утро выдалось паршивым, а опухшие суставы злорадно предупреждали, что ненастье будет затяжным. Его Высокопреосвященство закончил втирать в запястья замешанную на змеином яде мазь и поморщился – запах был не то чтобы неприятным, но уж слишком острым. Кардинал с ненавистью посмотрел на сваленные стопкой старые книги – он все сильней увязал в «деле об убийстве Эрнани Одиннадцатого и исчезновении священника Германа и унара Паоло Куньо». Удалось перехватить письма старика Эпинэ и его невестки. Иноходцы честно отписали в Агарис все, что знали о взятии Олларии и становлении династии Олларов. Ничего нового Сильвестр не узнал, но это лишь укрепило его в том, что дело нечисто. Отчего-то происшествие в Лаик и сумасшествие астролога Домециуса беспокоили кардинала больше военной кампании против Гаунау, очередного заговора, предъявленных кансилльером счетов и выборов Эсперадора.
– Ваше Высокопреосвященство. К вам Первый маршал Талига.
– Пусть войдет.
Ворон был верен себе – черный бархат, серебро и сапфиры. Он не терпит золота, и у него никогда ничего не болит и заболит еще не скоро. Кардинал провел бессонную ночь над бумагами, маршал – за карточным столом, странно, что на сей раз обошлось без дуэли. Хотя чего странного, самоубийства среди Людей Чести в последнее время не в ходу.
– Садитесь, Рокэ. Первое, что я услышал сегодня, это доклад о ваших подвигах.
– Я польщен, но это и впрямь было забавно. Господин комендант так долго собирался завладеть Марианной, и тут такое разочарование.
– Да, говорят, Людвиг вне себя.
– Воистину.
– Итак, кольцо и лошадь вернулись к юному Ричарду.
– А Марианна выспалась в собственной постели, и ей не мешали никакие коменданты. Нет, право, это был чудесный вечер, или, вернее, ночь.
– Ваша победа поразила присутствующих в самое сердце. Сорок пять! Редкая комбинация, в мои времена ее мало кто видел.
– Я собирался засвидетельствовать свое почтение Их Величествам, – светским тоном заявил Рокэ Алва, словно это что-то объясняло.
Сильвестр вздохнул, иногда ему ужасно хотелось всыпать в бокал Первого маршала содержимое своего пастырского кольца.
– Это делает вам честь, маршал, но при чем тут ваши карточные подвиги?
– Обычно я ношу колет, но вчера на мне был придворный костюм, а нынче мода на кружево, я уж не говорю про отвороты на рукавах камзолов и прочие карманы.
– Рокэ Алва, – кардинал внимательно посмотрел в красивое спокойное лицо, – вы хотите сказать, что сплутовали?
– Скорее, парировал чужой удар.
– Если вы не желаете оказаться в Багерлее[112], прекратите тянуть из меня жилы. Что вы сделали?
– Подменил колоду, когда господин граф угощал прелестную Марианну нюхательной солью. С ней, видите ли, случился обморок.
– Еще лучше. Герцог вступил в сговор с куртизанкой.
– Не я, Килеан. Милая баронесса, хоть и без удовольствия, подчинилась господину коменданту, но сумела намекнуть, чтоб я не обращал внимания, если ей вдруг станет дурно. Марианна не горит желанием оказаться под добродетелью, ей приятнее видеть сверху порок.
– У порока в отличие от добродетели весьма красивые глаза, так что баронессу можно понять. Итак, красавица вам сообщила, что Килеан намерен схитрить?
– О нет, – блеснул зубами Рокэ, – она лишь подтвердила мою догадку. Граф решил сменить тонто на вьехаррон, но он слишком игрок, чтоб не понимать – в этот вечер судьба от него отвернулась. Килеан не мог рассчитывать на удачу и взял дело в собственные руки. Перерыв ему понадобился для того, чтоб подготовиться. Я лишь последовал его примеру.
– И как же проходила битва гигантов?
– Сначала честно. Я немножко выиграл, граф, соответственно, проиграл, потом я увидел, как он «собирает» колоду на Сердце Молний. Он это делал очень хорошо, не жди я подобного, я б и не заметил. Мне предложили снять, я снял, и тут Марианне стало плохо. Разумеется, снятые карты вернулись на прежнее место, а я вспомнил, что Людвиг носит с собой нюхательную соль. Он с чувством выполненного долга передал флакон Дику, а я, благо все любовались на Марианну с расшнурованным корсетом, заменил колоду.
– Весьма поучительно. И граф попался?
– А что бедняге оставалось? Все колоды у Марианны одинаковы, он получил свои сорок четыре с заменой. Откуда ж ему было знать, что у меня не сорок два, а сорок пять?
– Ну а если б он заряжал колоду не на Молнии, а на Скалы?