Ночь звездного окна Мэллит ждала не меньше, чем в Агарисе – ночей Луны, но дни были долгими, и девушка заполнила их познанием зайцев. Непривычные, они скрывали свою суть, и Мэллит перепробовала четыре раза по семь трав, перестоявшее на свету вино, молоко, луковый сок и кислые яблоки. Старшая над кухней советовала разрубить тушки и сложить в один котел, но Мэллит остановила ленивую и не позволила мешать зиму с летом, а ветер с камнем.
– Лучше четыре дороги, чем одна, – объясняла гоганни, – и лучше четыре малых неудачи, чем одна большая.
– Да у вас, барышня, неудач не водится, ручки-то золотые… Вот уж свезет кому-то!
Мэллит рассмеялась и позволила огню довершить начатое. Лучшим оказался заяц, дважды вымоченный в воде со специями и единожды – в молоке, а затем дожаренный в толченых пшеничных сухарях с сыром, худшим – тушенный с морковью и луком. Он был сытен и прост, гоганни хотела отдать свою неудачу солдатам, но Селина рассудила иначе:
– Накормим Давенпорта, когда он явится. Надо же его чем-то кормить, а жаркое вкусное, просто другие лучше. Капитан Давенпорт такой же.
– Как ты познала вкус живого? – растерялась гоганни, прежде чем поняла, что подруга говорит про другое.
– Кавалера не обязательно есть, чтобы понять, что он невкусный. – Сэль рассеянно огляделась. – Можно сказать иначе, только так ты сразу поймешь. Давенпорт сытный, но от него бывает несваренье. Я пыталась ему это объяснить, он не понял и поэтому будет есть подобного себе зайца.
Гоганни не стала возражать, однако капитан Давенпорт, хоть и пришел, от ужина отказался, пожелав лишь беседы. Прежде разговоры с ним были тяжелы и непонятны, но теперь Мэллит была рада слушать о битве на берегу реки и походе в страну именуемого Хайнрихом короля.
– Прошлый раз вы говорили об ущелье, – напомнила девушка, когда нареченный Чарльзом сел возле стола, на котором стояла вазочка с орехами и тарелка с яблоками. – Проэмперадор Савиньяк обогнал горную дрожь и повел армию прочь.
– Я понимаю, что наскучил вам военными разговорами.
– Мне интересно.
– Вы очень вежливы, Мелхен. Мне было трудно слушать рассказы вашей матушки, а теперь я сам стал вам докучать.
– Ваши рассказы приносят радость, ведь вы говорите об удачах и победах. Расскажите о встрече Проэмперадора с королем Гаунау.
– Они сразу поладили. Савиньяк с юга, он может себе позволить такую роскошь, а Хайнриху надоело кидаться на перевалы, особенно когда он завидел хорошую дичь.
– Барон Райнштайнер рожден на севере. Он согласен с маршалом Савиньяком и верит слову гаунау, но я хочу слышать о том, как начинался мир.
– Мелхен, я не могу злоупотреблять вашим терпением и не хочу уподобляться вашей матушке с ее пирожками!
Нареченный Чарльзом не понимал многого, и это было грустно.
– В Гюнне, пока его не отдали «гусям», – попыталась объяснять гоганни, – пекли лучшие из пирожков с черникой, но вы не поняли рассказанного, не заметили тень тепла и не расслышали эха счастья. Капитан Уилер говорил, маршал Савиньяк перед встречей с «медведем» отпустил всех, кроме двоих, и одним был капитан Давенпорт.
– Это так, сударыня, но я, в отличие от Уилера, давно не при Савиньяке.
– Уилер сейчас в поиске, – поправила Мэллит, – а вы здесь, как и бывший вашим маршалом.
– Мы скоро уйдем, сударыня, – нареченный Чарльзом поднялся, он был готов сказать ненужное и выслушать неизбежное. – Именно поэтому я осмелился вас потревожить.
– Кто вас поведет? – торопливо спросила гоганни, – и рады ли вы ему?
– Видимо, командовать будет генерал Ариго, это лучший генерал Западной армии. Простите, я не могу сказать всего…
– Вам надо разбить генерала Заля. – Капитан Давенпорт исполнен добродетелей, пусть он вернется из поиска живым и получит награду. И пусть забудет этот дом и недостойную! – Герард нам рассказал о преисполнившемся наглости трусе и смелых теньентах, привезших весть об измене, но просил не говорить соседям и слугам.
– Мэлхен, раз вы знаете, мне остается вновь… Не знаю, что ваша подруга вам обо мне говорила…
– Ничего дурного. Селина считает вас очень достойным кавалером и желает вам счастья.
– С какой-нибудь дурой, которая ловит женихов, а мне нужны вы! Если вы не хотите, не можете мне ответить сейчас, если не готовы принять браслет, возьмите хоть что-нибудь! Что вы хотите? Чему будете рады?
Ничтожная была бы рада остаться одна, но разве скажешь об этом уходящему сражаться?
– У меня есть облитые золотом иммортели, – Мэллит тоже поднялась и тронула остановивший вечность цветок, – и стерегущая их колючая ветвь. Я буду рада победе над генералом Залем и возвращению всех ушедших.
– А моему? – капитан Давенпорт оказался совсем рядом, глаза его блестели, а ноздри раздувались. Мэллит сделала шаг назад, сожалея, что не может взять кота. – Ответьте! Вы будете рады моему возвращению?