— Нам вот прямо сейчас и «воздастся», — осклабился лохматый. Покачивая дубинкой, он уже нависал над монахом. — А тебя, крысеныш…
— Братья, я смиренно про… — резкий взмах руки словно бы рассек слово надвое, — … шу Создателя о милости к новопреставленным грешникам.
Большой нож падает наземь, лысый тоже. Он хрипит и булькает, вцепившись себе в горло, и лапы его стремительно алеют. Бородач озирается… Озирался.
— А-а-ах! Чтоб тебя Лево…
В этот раз Арлетта успела заметить быстрое движение левой руки, и это было отнюдь не благословение.
— Мэратон. — Лохматый владелец дубинки, скрючившись, валится в дорожную пыль, не закончив проклятия, и затихает. Лысый еще бьется в судорогах, но это недолго — Пьетро быстро наклоняется, будто что-то подбирает, и разбойник успокаивается. Навсегда. Теперь можно разглядеть: из горла покойника торчит нечто бурое. Близорукость не дает разобрать подробности, но главное понятно — смиренный брат Пьетро и в метании ножей неплох.
— «И будете спасены», — повторяет, будто заведенная, Марианна, — «спасены…»
Гвардейский патруль, объезжавший прилегающие к дворцу улицы, «обрадовал» Проэмперадора столицы очередной несуразицей — жители оной столицы в большом количестве скапливаются у Старого парка. Новые беспорядки? А что же еще? Не сбор же маргариток! Эпинэ отнял так и льнущие к глазам руки и посмотрел на привезшего новость корнета.
— Кто-то убит? Ранен?
— Нет, что вы! — Офицерик казался слегка растерянным. — Люди ведут себя очень мирно… Очень. Много пожилых и детей, просто все очень хотят в парк, но стражу слушают. И еще, Монсеньор, они с вещами, в каретах, повозках.
— Ладно, идите. Жильбер, что у нас сейчас?.. Можешь не отвечать, разве что-то новое появилось.
— Только про парк, Монсеньор.
— Только про парк… Только… — В Старом парке так спокойно. Шелестят деревья, поет вода, и никого… А если спуститься в нижний храм, к колодцу, сесть на край, опустить руку в воду и хотя бы на полчаса забыть о том, что творится? Нет, не для того он сам врал и подбил Никола с Левием на ложь, чтобы прятаться по подвалам. Вот глянуть на «мирных горожан» не помешает, благо в Старом городе и вокруг дворца все более или менее спокойно. В Новом ребята Халлорана справляются и без полковника, городом Франциска занимается Никола, а где Никола, там сделано все и больше.
— Жильбер, поехали. Посмотрим, кому так нужно в парк. — Да и положение на левом берегу надо бы получше себе представить. — Карваль, если что, пусть ищет нас у Драконьего источника.
Под дверью торчал Салиган, непривычно тихий, синюшный и слегка похожий на удавленника.
— Мы едем кататься? — Неряха чихнул и подхватил Проэмперадора под руку.
— Я еду, — огрызнулся Эпинэ, — а вы сидите здесь и приходите в себя. Что с вами, кстати?
— Чуть не изгадил собой Закат, — едва ли не с сожалением сообщил маркиз, — но кошки такое не едят, и я по-прежнему с вами.
— Сидите здесь и приходите в себя. При казарме должен быть лекарь.
— Врачи, священники и палачи — это для людей приличных, а я уже не помер, в отличие от нашей с вами деточки. Мне ее не хватает, а вам?
— Салиган! — Робер резко остановился. — Что вы несете?!
— Как и в большинстве случаев — правду, что и роднит меня с Вороном. Это вы всю жизнь врете, чужим во спасение, себе во самоуничижение. Куда едем?
— В Старый парк, — сдался Иноходец. — Откуда вы узнали? Про… девочку?
— Оттуда. А вам, выходит, как с гуся вода? Да уж, знатно она вас шуганула… Эпинэ, говорю вам, девчонке конец, и вылижи меня кошки, если это к лучшему.
— Монсеньор, мы готовы.
— Хорошо, Дювье. Салиган, вы точно не свалитесь?
— Если только вы меня не пристрелите, но заряды лучше бы поберечь.
— Заткнитесь.
Усиленный по случаю беспорядков конвой смыкается вокруг особы Проэмперадора и особы Салигана. Кони откровенно на взводе, люди тоже.
— Открыть ворота!