— Ты признаешь меня дином?
— Да, Роланд, я признаю тебя дином. — Сюзанна сильно побледнела, но, возможно, причина крылась в белом свете газовых фонарей.
— Ты разделишь со мной кхеф и выпьешь эту воду?
— С удовольствием, — ответила она и подняла с земли пластиковую чашку.
— Пей, женщина-вассал.
Она выпила, не сводя серьезных карих глаз с его. Подумала о голосах, которые слышала, вновь перенесясь в тюрьму Оксфорда: этот мертв, тот мертв; о, Дискордия, и тени становятся все чернее.
Роланд поцеловал ее в губы.
— Я люблю тебя, Сюзанна.
— Я тоже люблю тебя.
Стрелок повернулся к Джейку:
— Ты признаешь меня дином?
— Да. — Насчет бледности мальчика двух мнений быть не могло. Даже губы у него посерели. — Ка-шуме означает смерть, не так ли? Кто из нас должен умереть?
— Я не знаю, — ответил Роланд. — Тень смерти, возможно, еще лежит на нас, но колесо по-прежнему вертится. Ты не чувствовал ка-шуме, когда входил с Каллагэном к этим вампирам?
— Чувствовал.
— Ка-шуме для обоих?
— Да.
— Однако ты здесь. Наш ка-тет очень сильный и пережил много опасностей. Он может пережить и эту.
— Но я чувствую…
— Да. — Голос звучал ласково, но взгляд был ужасен. В нем стояла не просто печаль, говорящая о том, что чему быть, того не миновать, сквозь нее проступала Башня, Темная Башня проступала сквозь нее, и именно там он уже был, сердцем и душой, ка и кхефом. — Да, я тоже это чувствую. Мы все чувствуем. Вот почему мы разделяем воду, которая суть дружба, между собой. Ты разделишь со мной кхеф. Разделишь эту воду?
— Да.
— Пей, вассал.
Джейк выпил. А потом, прежде чем Роланд успел поцеловать его, выронил чашку и обвил руками шею стрелка и истово прошептал на ухо:
— Я люблю тебя, Роланд.
— Я тоже люблю тебя, — ответил стрелок и отстранился. Снаружи донесся очередной сильный порыв ветра. Джейк ждал, что кто-то завоет, возможно, торжествующе, но напрасно.
Улыбаясь, Роланд повернулся к ушастику-путанику.
— Ыш из Срединного мира, ты признаешь меня своим дином?
— Ином! — ответил Ыш.
— Ты разделишь со мной кхеф и эту воду?
— Хеф! Оду!
— Пей, вассал.